Вспоминая накануне Дня дипломатического работника о неофициальном визите в Мадрид первого руководителя МИД России графа А.Р.Воронцова, невозможно оставить без внимания «испанский эпизод» из жизни еще одного деятеля отечественной истории, также возглавлявшего в свое время российское внешнеполитическое ведомство. Речь идет об известном революционере Льве Давидовиче Троцком (Бронштейне), ставшем в ноябре 1917 г. первым Народным комиссаром по иностранным делам Российской Республики. За год до Октябрьской революции будущему красному наркому довелось побывать в Испании при довольно своеобразных обстоятельствах.

С начала Первой мировой войны Троцкий проживал в Париже, где издавал антивоенную газету «Наше слово». Печатавшиеся в ней пропагандистские материалы, выдержанные в духе тезисов Циммервальдской конференции европейских социал-демократов, не остались без внимания французских властей. В октябре 1916 г. газета была закрыта, а российский подданный Леон Бронштейн получил предписание «компетентных органов» покинуть страну. Поскольку Англия, Швейцария и Италия отказались принимать опасного политэмигранта, французы решили выслать его в нейтральную Испанию.

В 1922 г. Троцкий опубликовал воспоминания о своем вынужденном путешествии за Пиренеи в журнале «Красная новь». Благодаря очеркам «Дело было в Испании» мы знаем о его впечатлениях от поездки по стране, что называется, из первых рук.

Оказавшись в Сан-Себастьяне, будущий наркоминдел сразу отметил: «Это не Франция: южнее, примитивнее, провинциальнее, грубее». Цены в отелях престижного курорта кусались, поэтому Троцкий принял решение направиться в Мадрид.

Испанские пейзажи, открывшиеся ему из окна железнодорожного вагона, не радовали глаз. «Каменистая степь, холмистая с чахлыми кустарниками и слабосильными деревцами. Серый рассвет. Дома каменные без украшений. Тоскливый вид. Телеграфные столбы низенькие, как нигде, - нет лесов.»  Увиденное не внушало оптимизма и даже заставило Троцкого задаться риторическим вопросом: «Зачем я здесь?»

Приехав в Мадрид, будущий нарком тут же погрузился в суматошный быт испанской столицы. Вот как описывает он свои первые минуты на вокзале Принсипе Пио: «Мадрид. Вокзал. Дерут на части. Множество проблематических существований. Разносчики, продавцы газет, чистильщики сапог, гиды, комиссионеры неизвестно чего и всего, попрошайки, нищие - словом, та толпа, которою так богаты три южных полуострова Европы: Пиренейский, Аппенинский и Балканский».

«Когда, при въезде в новый город, - продолжает Троцкий, - толпа людей рвет из рук ваш чемодан, и вам одновременно предлагают почистить сапоги - по чистильщику на каждую ногу, - купить газеты, крабов, орехи и пр., вы можете быть уверены, что в городе дурная ассенизация, много фальшивой монеты в обращении, безбожно запрашивают в магазинах, и много клопов в отелях».

Проведя параллель между Испанией и Балканами, Троцкий через несколько страниц резюмирует: «Испания, поскольку я ее видал, похожа на Румынию или вернее: Румыния - это Испания без прошлого».

Следующий день будущий красный нарком посвятил мадридским достопримечательностям. У Паласио-де-Ориенте он стал невольным свидетелем церемонии вручения верительных грамот новым аргентинским послом, обратив внимание на «пышные дворцовые экипажи», в которых иностранный дипломат прибыл к королевской резиденции. (Примечательно, что старинные кареты, виденные Троцким, используются для этих целей и в наши дни.) Вместе с испанским гидом, мучившим революционера-эстета ужасным французским языком, будущий нарком посетил также оружейную палату королевского дворца и недостроенный собор Пресвятой Девы Альмуденской.

Интересно сделанное Троцким описание одного из знаменитых мадридских кафе, в которых собирались местные интеллектуалы и богема: «Кафе Universel полным-полно. Лица более разнообразны, чем за Пиренеями, от цыгана-конокрада до профиля Юлия Цезаря. Уже при входе поражает страшный крик. Все разговаривают полным голосом, чрезвычайно жестикулируют, хлопают друг друга по плечу, хохочут, пьют кофе и курят…»

«Два рода монументальных зданий выделяются в Мадриде: церкви и банки», - отмечает Троцкий, видимо, после прогулки по улице Алкала. И тут же добавляет: «Несмотря на свое электричество и пышные банки, Мадрид провинциален. Суетлив без деловитости. Нет промышленного темпа. Много лицемерного благочестия, декорум добрых нравов соблюдается строже. На улицах проституция не бьет в глаза, как в городах Франции. В кафе очень мало женщин: это, очевидно, не принято. Пьют больше кофе, мало - абсент. Сидят и разговаривают, как люди, у которых много времени. Газет в кафе нет, нужно приносить свои. Зато сами кафе огромны - не как в Париже.»

Особенно поразил Троцкого роскошный отель «Палас», открытый за 4 года до его приезда в испанскую столицу: «Строятся огромные новые отели - Palace Hotel с необъятным кафе, одним из самых колоссальных во всей Европе. Чуть не весь Мадрид может одновременно играть на бильярдах этого кафе. На публику обрушивают бесконечные синематографические представления, музыку, пение...»

Испанская столица в те годы была в полном смысле слова «городом контрастов». По соседству с роскошью и комфортом можно было увидеть страшную нищету. Троцкий пишет: «Старый Мадрид мрачен, здания ужасны по неприспособленности и запущенности. На окраине встречаются такие же заброшенные типы, как у нас в Николаеве или Кишиневе. Многие спят под заборами днем, на сырой земле, в поле. По улицам движется множество ослов, с большими корзинами по бокам и с восседающей сверху корзины крестьянкой. Это осталось совсем таким, как было во времена Дульцинеи Тобозской и даже во времена ее отдаленной прабабки».

Художественные музеи испанской столицы издавна привлекали всех русских путешественников. Не обошел их своим вниманием и Троцкий. Музей Прадо показался ему – большому ценителю живописи – «подлинным храмом искусства». «…Прекрасен музей Мадрида. После сутолоки мадридских улиц, где я себя чувствовал безусловно лишним, я смотрел с радостью на неоценимые сокровища мадридского музея и чувствовал по-прежнему элемент «вечного» в этом искусстве. Рембрандт... Рибейра... Картины Боса (Ван Акен), прекрасные по своей гениальной наивности и жизнерадостности...»

Однако статус подозрительного политэмигранта не дал Троцкому долго наслаждаться достопримечательностями испанской столицы. Уже 10 ноября 1916 г. он был арестован испанской полицией по наводке французских органов правопорядка. Несколько дней будущему наркому пришлось провести в мадридской «образцовой тюрьме» -  Carcel Modelo. Благодаря заступничеству испанских и французских социалистов 12 ноября он был освобожден и под надзором полиции отправлен в Кадис. Оттуда Троцкого хотели депортировать в Гавану, однако вмешательство депутатов-республиканцев и либеральных газет помогло ему получить разрешение выехать в Нью-Йорк. В США Лев Давидович провел всю зиму и начало весны 1917 г., а уже в мае с триумфом вернулся в охваченную революционным брожением Россию.

Эпоха Троцкого в истории МИД оказалась мимолетной. Первый наркоминдел России руководил внешней политикой страны с ноября 1917 по февраль 1918 гг. Основой его задачей в это время была реализация «программы мира большевиков», предусматривавшей публикацию секретных договоров стран Антанты и выход России из мировой войны. Если с первым заданием партии нарком справился без особых затруднений, то мирные переговоры с германской делегацией в Брест-Литовске продемонстрировали его полную дипломатическую «профнепригодность». Пламенный оратор, мастер политических экспромтов и неожиданных импровизаций, Троцкий оказался совершенно не готов к методичному обсуждению статей готовившегося двустороннего документа. Срыв первого этапа переговоров по вине импульсивного наркоминдела, повлекший за собой новое наступление немецких войск на Советскую Россию, едва не обернулся катастрофой для революционной власти.

23 февраля 1918 г. Л.Д.Троцкий сложил с себя обязанности наркома по иностранным делам и возглавил оборонное ведомство РСФСР. Созданная им практически «с нуля» Красная Армия быстро превратилась в грозную силу, решившую исход Гражданской войны в пользу большевиков. Что же касается внешней политики нашего государства, то в ее истории именем Троцкого открылась новая глава, наиболее яркие страницы которой были позднее написаны Г.В.Чичериным, М.М.Литвиновым, В.М.Молотовым, А.А.Громыко и целой плеядой других выдающихся советских дипломатов.

Автор: Михаил Российский,

 кандидат исторических наук

Опубликовано в газете "Комсомольская правда в Испании"

(c) 2007, Ediciones Rusas Mediana, S.L., "Комсомольская правда в Испании"