С давних времен династические браки были важным инструментом внешней политики монархических государств. Родственные связи царствовавши домов подкрепляли политические союзы держав, способствовали выработке общих взглядов на текущие проблемы международной жизни. Благодаря этой практике, продолжавшейся в течение долгих веков, ведущие династии Европы сегодня фактически слились в одну большую семью.

Значимость родственных связей между монархами высоко оценивали и при дворе великих князей Московской Руси. Династические связи потомков Ивана Калиты были достаточно обширны, но не простирались дальше Литвы. Попытки породниться с ведущими европейскими королевскими домами предпринимали Иван Грозный и Борис Годунов, но этим проектам не суждено было осуществиться.

Первых успехов «в западном направлении» русскому двору удалось добиться лишь в эпоху Петра I. Тогда же были выработаны и основные правила бракосочетания русских великих княжон с европейскими женихами, а иностранных принцесс – с представителями дома Романовых, которых строго придерживались до 1917 г. Решающее значение имел фактор вероисповедания: от иностранок в России требовался переход в веру супругов, а русские жены европейских монархов обязаны были сохранять православие.

К вынужденному инославию государынь из рода Романовых спокойно относились в веротерпимых протестантских княжествах и королевствах Германии. Совсем иной была реакция католических дворов Вены, Парижа, Мадрида и Неаполя. Видимо, по этой причине в истории отмечен всего один случай выдачи русской великой княжны Александры Павловны за жениха-католика, да и тот весьма неудачный. Не исключено, что воспоминание об этом решающим образом повлияло на отрицательный ответ Александра I представителям Испании, предложившим в 1814 г.  династический брак Фердинанда VII с одной из сестер русского императора.

При освобождении балканских стран от османского ига на карте Европы стали появляться новые православные монархии, подходящие для установления династических связей с русским двором. Наибольшим престижем среди них пользовалась Греция. В 1867 г. супругой «короля эллинов» Георга I стала великая княжна Ольга Константиновна. Благодаря этому браку отец невесты, великий князь Константин Николаевич, стал общим предком всех последующих греческих монархов из династии Глюксбургов. Его праправнучкой является Королева Испании София, дочь короля Греции Павла.

Константин Николаевич, прапрадед испанской королевы, был вторым сыном русского императора Николая I. В истории семьи Романовых он остался личностью весьма неординарной. Прекрасное образование, разносторонняя одаренность и прогрессивные политические взгляды великого князя сделали его одной из наиболее ярких фигур царствования Александра II.

Августейший отец Константина Николаевича с детства ориентировал его на будущую службу в военно-морском флоте. Подготовка к ней стала главной задачей воспитания князя, порученного известному мореплавателю и исследователю Арктики Ф.П.Литке. В 4 года сыну императора был присвоен чин генерал-адмирала Российского флота, в 1845 г. воспитанник отважного полярника стал первым председателем Русского географического общества, а в январе 1853 г. вступил в управление Морским министерством.

Константин Николаевич возглавлял это ведомство на протяжении 28 лет. С его именем связано создание русского парового флота, введение в его состав новейших броненосцев и крейсеров. Он  активно способствовал совершенствованию военно-морского судопроизводства и отмене телесных наказаний на флоте.

Великий князь пользовался полным доверием своего старшего брата, императора Александра II, и оказывал ему существенную поддержку в проведении масштабных реформ, касавшихся многих сторон жизни России. Проблема крепостного права глубоко и серьезно интересовала Константина Николаевича, с 1857 г. входившего в состав Секретного комитета по крестьянскому вопросу. Он  был решительным сторонником ликвидации этого пережитка минувших эпох, тормозившего социальное и экономическое развитие страны. В 1858 г. он добился освобождения от крепостной зависимости военных поселян, находившихся в ведомстве Адмиралтейства. Решающее влияние оказала умеренно-либеральная позиция царского брата на итоговый текст Высочайшего Манифеста от 19 февраля 1861 г., отменившего крепостное право в империи. После обнародования манифеста Александр II назначил Константина Николаевича председателем Главного комитета об устройстве сельского состояния, контролировавшего проведение крестьянской реформы.

В 1862 году великий князь был назначен наместником Царства Польского. Российское правительство было озабочено ростом националистических волнений в польских губерниях, но надеялось найти компромисс с местной элитой. «Примиренческая политика» Константина Николаевича себя не оправдала: в Польше разразилось восстание, подавление которого стоило немалых сил и средств, а великому князю пришлось выйти в отставку и отправиться за границу.

С 1865 года Константин Николаевич возглавлял Государственный совет – высшее законосовещательное учреждение России. Этот период его жизни связан с важной внешнеполитической операцией – продажей США российских владений на Аляске.

Еще в 1857 г. с инициативой избавиться от колоний в Северной Америке выступило руководимое великим князем военно-морское ведомство. Александр II благосклонно отнесся к этому проекту, но решил не спешить. Положение осложнилось в 1862 г., когда Российско-Американская компания доложила об обнаружении на Аляске золотых россыпей и обратилась с просьбой направить крейсер для охраны российских владений «от произвольных действий иностранных выходцев». Открытие золотых приисков стало неприятным сюрпризом для Петербурга: в столице понимали, что на Аляску в самое ближайшее время хлынут тысячи золотоискателей и край может быть фактически потерян для России, не имевшей в регионе достаточных сил для его эффективной защиты.

16 декабря 1866 г. на особом совещании у Александра II, с участием Константина Николаевича, вопрос о продаже Аляски США был окончательно решен. Переход региона под юрисдикцию Вашингтона, осуществленный в 1867 г., наносил удар по интересам Англии, основного геополитического соперника России в те годы. Отныне о преобладании британского флота на севере Тихого океана можно было забыть. Также исключалось возможное столкновение России и США из-за Аляски. В целом же операция способствовала укреплению добрососедских отношений России и США.

Гибель Александра II в результате покушения 1 марта 1881 г. положила конец курсу на либеральные преобразования и поставила крест на карьере большинства реформаторов из окружения царя. В первые месяцы царствования Александра III, питавшего неприязнь к своему дяде, Константин Николаевич был вынужден уйти в отставку со всех постов. Сохранив лишь почетное звание генерал-адмирала, он отошел от политической жизни и удалился на покой.

Свои досуги великий князь посвящал науке и искусствам: с 1852 г. он состоял председателем Русского археологического общества, с 1873 г. - президентом Русского музыкального общества. Собственностью семьи Константина Николаевича являлись Мраморный дворец в Санкт-Петербурге, дворцово-парковые комплексы в Павловске и Стрельне. Сохранением этих памятников архитектуры и истории мы в значительной степени обязаны именно его заботам.

Великий князь Константин Николаевич по праву занимает достойное место среди знатных предков царствующей в Испании семьи Бурбонов, к двум последним поколениям которой принадлежат Принц Фелипе и его дочь Инфанта Леонор. В это весьма достойное общество входят не только император Карл V, Генрих Наваррский и Людовик XIV, но также российские самодержцы Николай I, Павел I, Екатерина II, Петр Великий и основатели династии Романовых. Об этом не стоит забывать нашим соотечественникам, решившим связать свою судьбу с замечательной страной - Испанией.

Хосе Рамон де Уррутия и де Лас Касас (1739-1803) родился в местечке Касас де Мелья в окрестностях Бильбао. Следуя семейной традиции (его отец был полковником Королевской Валлонской гвардии), в 1755 гожу Хосе также поступил на военную службу. После окончания Барселонской военной академии лейтенанта Уррутию командировали в вице-королевство Новая Испания, ныне ставшее Мексикой. За годы службы в Новом Свете Уррутия приобрел репутацию опытного топографа. Созданные им в те годы карты северо-западных районов вице-королевства существенно способствовали освоению тихоокеанского побережья Калифорнии. Оригиналы карт сохранились до наших дней в библиотеке Британского музея.

В 1770-х годах Уррутия служил на Канарских островах, позднее преподавал математику в Королевской военной академии в Авиле. Довелось ему принять участие и в боевых действиях: в 1779 году он строил артиллерийские батареи для блокады Гибралтара, в 1782 году командовал гренадерским полком во время экспедиции на Менорку (остров тогда принадлежал англичанам).

25 апреля 1787 года король Испании Карл III издал указ, согласно которому группа испанских офицеров должна была отправиться в поездку по ряду европейских стран с целью изучения зарубежного опыта организации инженерных войск и строительства фортификационных сооружений. Военным предстояло посетить Францию, Голландию, Швецию, Пруссию, Австрию и Россию. Бригадир Хосе де Уррутия входил в состав этой делегации. (Бригадир - воинское звание выше полковника, но ниже генерал-майора. В русской армии существовало в 1722-1799 годах).

Пребывание в России оказалось для испанцев наиболее интересным с профессиональной точки зрения. В августе 1787 года началась новая русско-турецкая война, вторая с начала царствования Екатерины II. После непродолжительного пребывания при дворе в Санкт-Петербурге Уррутия обратился к российским властям с просьбой направить его добровольцем в действующую армию. Летом 1788 года «бригадир испанской службы Урути, волонтер при армии» прибыл в расположение русских войск, осаждавших турецкую крепость Очаков.

Под Очаковом стояла 80-тысячная Екатеринославская армия, которой командовал генерал-фельдмаршал князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический. Несмотря на значительную численность своих войск, главнокомандующий, бывший талантливым придворным, но посредственным полководцем, действовал слишком осторожно. Осада затянулась на долгие 5 месяцев. Тем не менее, Уррутии было чем заняться. Очаковская крепость в то время входила в десятку лучших европейских фортификационных сооружений. Кроме выгодного рельефного расположения, она выигрывала и тем, что совсем недавно была оснащена и укреплена по последнему слову фортификационной науки под руководством французских офицеров-инструкторов. Для ее штурма российские войска производили серьезные осадные работы, в которых опыт испанского инженера оказался весьма полезен.

Потемкин ожидал добровольной сдачи запертого в крепости 20-тысячного гарнизона, но турки упорно не желали капитулировать. 6 декабря 1788 года, в метель и 23-градусный мороз, русские войска шестью колоннами пошли на штурм цитадели. В авангарде одной из них, среди «охотников», которым предстояло первыми взойти на вражеские укрепления, находился Хосе де Уррутия.

К вечеру того дня крепость пала. Большинство ее защитников погибло в бою. В плен было взято около 4 тысяч турок. Трофеями русских стали 310 орудий и 180 знамен. Потери армии Потемкина убитыми и ранеными составили около 3 тысяч человек.

14 апреля 1789 года Екатерина II подписала указ о награждении иностранных офицеров, участвовавших в штурме, Императорским Военным орденом Святого Георгия 4-го класса. Кроме Уррутии в нем упомянуты еще трое его соотечественников: майор Таранко, капитаны Парада и Пуле (написание фамилий испанцев в русских документах свидетельствует о том, что общались с ними на французском языке). Все они стали Георгиевскими кавалерами «за отличную храбрость, оказанную при атаке крепости Очакова».

1789-1790 годы Уррутия провел в армии Г.А.Потемкина, принимал участие во взятии турецких крепостей Бендеры и Аккерман. Во время одного из полевых сражений в Бессарабии испанскому бригадиру во главе отряда русских гренадер удалось успешно отразить атаку турецкой кавалерии. Наградой отважному офицеру стала Золотая шпага «За храбрость», которую светлейший князь Таврический торжественно вручил ему перед строем.

Русское командование обратило внимание на выдающиеся способности бригадира. Как рассказывал в январе 1791 года испанскому послу в Берлине князю Орацио Боргезе сам Уррутия, Потемкин предлагал ему перейти на русскую службу в генеральском чине. В те годы в нашей стране высоко ценили иностранных военных специалистов, поэтому многие офицеры европейских армий охотно оставались в России. Наиболее способным из них удавалось сделать карьеру, о которой на родине они не могли и мечтать. Однако принципиальный Уррутия отклонил сулившее столько выгод предложение, сказав, что не может нарушить данную в юности присягу на верность испанскому королю.

После возвращения на родину Уррутия участвовал в военных действиях в Марокко и в походе против революционной Франции. В 1795 году он получил чин генерал-капитана и вошел в состав королевского Военного совета. По его инициативе началась серьезная реформа инженерных войск, в ходе которой был создан первый в испанской армии саперный полк. В 1800 году король Карл IV отметил заслуги Уррутии перед Испанией Командорским крестом ордена Калатравы, одной из самых престижных наград страны.

Незадолго до этого знаменательного события придворный художник Франсиско Гойя создал портрет генерала, хранящийся в наши дни в музее Прадо. Примечательно, что Уррутия поручил живописцу изобразить себя с одним лишь «Георгием» на мундире, хотя у заслуженного военного к этому времени были и другие ордена. Это обстоятельство свидетельствует о том, как высоко ценил испанский генерал русскую боевую награду, напоминавшую ему о трехлетней службе в рядах одной из лучших в те времена армий Европы.

Автор: Михаил Российский,

 кандидат исторических наук

Опубликовано в газете "Комсомольская правда в Испании"

(c) 2006, Ediciones Rusas Mediana, S.L., "Комсомольская правда в Испании"