В 1817-1818 гг. российское Адмиралтейство продало Испании эскадру: 5 линейных кораблей и 6 фрегатов. Эта операция была призвана способствовать восстановлению испанского военно-морского флота, а также укреплению дружеских отношений между двумя странами, связанными традициями общей борьбы с Наполеоном. Однако неудачный международный политический контекст сделки и неспособность испанцев рационально использовать приобретенные суда превратили эту историю в весьма противоречивый эпизод российско-испанских отношений.

После разгрома франко-испанской эскадры у мыса Трафальгар испанский ВМФ, некогда грозный и могущественный, оставался лишь бледной тенью своего минувшего величия. О его быстром восстановлении в последующие годы, когда Испания отчаянно сопротивлялась французской оккупации, не могло быть и речи. По окончании наполеоновских войн плачевное состояние флота - одного из инструментов эффективного контроля над заморскими владениями - грозило Испании окончательной утратой американских колоний, где все чаще отмечались вспышки сепаратизма.

Осознавая это, правительство короля Фердинанда VII, вернувшегося в Испанию из французского плена в марте 1814 г., придавало большое значение восстановлению морского могущества Испании. Однако в разоренной войной стране строить новые корабли было практически невозможно. Просьбы испанского монарха о продаже военных кораблей, обращенные к Англии, Франции и Нидерландам, должного эффекта не возымели. У Лондона и Парижа были свои планы в отношении испанских колоний в Америке, которые они рассматривала как сферу собственных экономических интересов. Восстановление влияния Мадрида в Новом Свете противоречило экспансионистским намерениям англичан и французов, поэтому направленные им просьбы были отклонены. Тогда король Испании обратился за помощью к русскому императору Александру I.

В конце марта 1817 г. Фердинанд VII пригласил во дворец российского посланника в Мадриде Д.П. Татищева и стал развивать перед ним идею восстановления военно-морских сил Испании с помощью России. Сославшись на необходимость защищать морские пути и побережье страны, король попросил срочно продать ему 4 линейных корабля, имеющих на вооружении от 74 до 80 пушек, и 7-8 фрегатов. Видимо, догадываясь о возможном противодействии со стороны других европейских держав, Фердинанд VII обращал особое внимание на необходимость придания сделке секретного характера. Подробности беседы Татищев сообщил Александру I в донесении от 13 марта 1817 г. В тот же день письмо Александру I по этому вопросу направил и сам король Фердинанд.

Обращение испанского монарха вызвало в Петербурге неоднозначную реакцию. В условиях Венской системы международных отношений русское правительство твердо придерживалось принципа коллективного действия европейских держав и считало, что одностороннее сотрудничество с Испанией может вызвать опасения Англии и Австрии, основных союзников России, что грозило нарушением с таким трудом восстановленного политического равновесия на контитенте. Александр I советовал посланнику отговорить короля от предлагаемой сделки или хотя бы добиться его согласия на то, чтобы о ней было сообщено Англии и другим державам. Статс-секретарь императора граф К.В.Нессельроде в своем письме к дипломату подчеркивал, что продажа кораблей не должна выглядеть как политический акт, связывающий Россию и Испанию какими-то особыми отношениями, а лишь как простая торговая операция.

Однако Татищев, ослепленный дружеским расположением испанского монарха, слишком далеко пошел навстречу желаниям своих мадридских партнеров. В июле 1817 г. между русским посланником и первым госсекретарем Лосано де Торресом - невежественным интриганом, вскоре замененным генералом Франсиско де Эгиа, хорошим военным, но плохим дипломатом, - завязались тайные переговоры, которые привели к заключению 11 августа 1817 г. секретной конвенции о продаже кораблей. Подписанный документ был выгоден русской казне: сумма, которую обязывалась выплатить Испания за приобретаемую эскадру, составляла 13,6 млн рублей золотом. Для ее уплаты король Фердинанд планировал использовать полученную от Англии компенсацию по договору о прекращении работорговли в размере 400 тыс. фунтов стерлингов. Однако противоречие содержания документа базовым принципам российской внешней политики было очевидным.

Получив текст конвенции, Александр I не согласился с ее содержанием и распорядился внести в него ряд принципиальных исправлений. Прежде всего, был изменен сам характер документа: из секретного межгосударственного соглашения он был превращен в простой «Акт о продаже». Также были сняты фразы, определявшие всю операцию как целевую помощь Испании для наведения порядка в ее колониях. В соответствии с полученными инструкциями Д.П.Татищев возобновил переговоры, которые из-за недовольства Фердинанда VII сделанными поправками закончились лишь в апреле 1818 г. окончательным подписанием «Акта о продаже».

Корабли, отобранные для Испании русским Адмиралтейством, выражаясь современным языком, были типичным «секонд-хэндом». Большинство из них построили и спустили на воду в 1812-1813 гг. и до осени 1817 г. они плавали на Балтике под андреевским флагом. Почти все они выработали свой ресурс более чем на половину (срок службы русских кораблей в климатических условиях Балтийского моря не превышал 6 лет), однако еще вполне годились в дело. Это были 74-пушечные линейные корабли «Дрезден», «Норд Адлер», «Нептунус», «Три Святителя» и «Любек», а также 44-пушечные фрегаты «Меркуриус», «Патрикий» и «Автроил». Поспешно снаряженная эскадра под командованием контр-адмирала А.В. Моллера вышла из Ревеля 26 сентября, но, не успев пройти и 10 миль, вечером 28 сентября из-за сильного встречного ветра и поломок на корабле «Три Святителя» вернулась назад. Только спустя шесть дней эскадра покинула берега России. Жестокие штормы на Балтийском и Северном морях заставили ее в течение многих недель простаивать в шведских и английских портах. Построенный в 1810 г. на архангельских верфях линейный корабль «Три Святителя» в пути так раскачало, что он дал течь и в Портсмуте был поставлен в док для ремонта.

Накануне отплытия эскадры из Ревеля, К.В.Нессельроде обеспечил дипломатическое прикрытие ее похода, уведомив дипломатов союзных России держав о решении русского императора передать «некоторое число» военных кораблей Испании. Это известие весьма озадачило руководителей британской дипломатии, усмотревших в нем попытку России вмешаться в войну Испании с ее колониями. «Владычица морей» решила действовать.

Еще до прихода русской эскадры к берегам Пиренейского полуострова в Англии и других странах Западной Европы стали распространяться самые невероятные слухи. Некоторые английские газеты, включая официальные, сопровождали свои заметки на русские темы недоброжелательными комментариями и измышлениями, обвиняли Александра I в покровительстве «деспотизму и инквизиции испанского короля против прав человеческих в Америке». В одной из статей, решительно осудив идею оказания помощи Испании, Татищева обвинили в грязных махинациях. В феврале 1818 г. правительство Англии, ссылаясь на секретное обследование, проведенное английским адмиралтейством во время стоянки русских кораблей в Портсмуте, распространило записку, в которой утверждалось, что все русские корабли построены из соснового дерева и не прослужат более года. Разными путями эти слухи доходили до Испании, где в это время готовились встречать приобретенную эскадру.

Хотя в Мадриде догадывались, что более чем месячная стоянка русских кораблей в английских портах была вызвана необходимостью их ремонта, прибытие эскадры в Кадис 21 февраля 1818 г. в официальных кругах было встречено с ликованием. Официозная «Gazeta de Madrid» 28 февраля 1818 г. поместила статью, в которой приобретение русской эскадры рассматривалось «как результат постоянных забот короля о благосостоянии его народов, торговле и процветанию его подданных как в Европе, так и в заморских владениях» и подчеркивалось значение «драгоценной дружбы» Фердинанда VII с Александром I для испанского народа.

Однако испанские специалисты, принимая эскадру, обнаружили, что 2 корабля из 8 серьезно пострадали и совершенно не годились для дальних плаваний. Замечания были сделаны и в отношении третьего корабля. Остальные признали «находящимися в очень хорошем состоянии и могущим предпринять длительные путешествия». Король немедленно потребовал исключить из долга Испании стоимость двух кораблей: линкора «Три Святителя» и фрегата «Автроил». Александр I в июне 1818 г. принял решение заменить эти корабли тремя фрегатами новейшей конструкции: «Проворный», «Легкий» и «Поспешный». 11 августа 1818 г. фрегаты, после их тщательного осмотра испанскими специалистами, покинули Кронштадт и 12 октября 1818 г. прибыли в Кадис.

Приобретенные в России корабли получили в Испании новые имена. Линкор «Дрезден» превратился в «Александра I», «Норд Адлер» - в «Эспанью», «Любек» - в «Нумансию», «Нептунус» – в «Фердинанда VII», «Три Святителя» – в «Веласко». Фрегат «Патрикий» стал «Королевой Марией-Изабеллой», непонятный испанцам «Автроил», унаследовавший свое название от пленного шведского «Аф Тролле» - «Астролябией», а «Меркуриусу» изменили окончание на испанский лад. Фрегаты «Проворный», «Легкий» и «Поспешный» на испанской службе стали называться «Пронта», «Лихера» и «Вива».

Приобретенные Испанией корабли строились для охраны русских прибрежных вод. Никто из их создателей и не рассчитывал, что этим судам придется отправляться в дальние океанские походы. Однако даже не новые творения петербургских и архангельских корабелов справлялись со ставившимися перед ними задачами. Уже в 1819 г. «Эспанья» и «Вива» отправились в Тихий океан, «Александр I», «Меркурий», «Пронта» и «Лихера» бороздили воды Атлантики, «Нумансия» и «Фердинанд VII» служили на Средиземном море. В 1820 г. фрегаты «Лихера» и «Вива» ушли в Карибское море для обеспечения связи между подконтрольными испанцам портами Венесуэлы, Кубы и Пуэрто-Рико.

Активная эксплуатация быстро приводила корабли в негодность. В мае 1821 г. в гаванском порту был списан на слом фрегат «Вива». Изношенный и давший течь «Лихера» затопили неподалеку от Сантьяго-де-Куба в феврале 1822 г. В марте того же года линкоры «Александр I», «Эспанья», «Нумансия», «Фердинанд VII» и «Веласко» были разоружены и проданы на слом в Кадисе, а в ноябре та же участь постигла «Астролябию», «Меркурий» и «Пронту».

Самая неожиданная судьба выпала на долю фрегата «Королева Мария-Изабелла», бывшего «Патрикия», сошедшего со стапелей санкт-петербургской адмиралтейской верфи в 1816 г. Весной 1818 г. он отправился к берегам Перу в составе конвоя, перевозившего 2 тысячи испанских солдат. Капитан Дионисио Капас без боя сдал его южноамериканским повстанцам вместе с несколькими транспортными судами. Чилийский вице-адмирал Мануэль Бланко Энкалада, командовавший операцией по захвату, не мог нахвалиться своим трофеем. ««Мария-Изабелла» в моих руках, - писал он одному из друзей, - она красива и обладает превосходным ходом. Во всех южных морях нет корабля лучше, а может быть – и в целом мире. Это настоящее сокровище!» Бывший фрегат Балтийского флота, получив имя «О’Хиггинс», стал флагманом Первой национальной эскадры Чили. 8 лет спустя он был продан Аргентине за 110 тыс. песо. В июне 1826 г. корабль отправился в Буэнос-Айрес и погиб в буре у мыса Горн.

Начатая англичанами и подхваченная испанскими либералами пропагандистская кампания о качестве русских судов нанесла серьезный удар по авторитету Фердинанда VII накануне революции 1820 г. Слухи о том, что король приобрел негодные корабли, распространялись по всей стране. Опытные моряки, главным образом креолы, не желая участвовать в войне против Испанской Америки, отказывались принимать командование над купленными судами, предпочитая подвергнуться наказаниям. Слух о негодности русских кораблей оказался им весьма кстати.

Определенную выгоду от подобных утверждений некоторое время спустя получило и испанское правительство. Ведь из оговоренной «Актом о продаже» суммы в 13,6 млн рублей русской казне было переведено лишь 8,3 млн. За благородным негодованием испанских официальных лиц и жалобами на продажу «гнилой эскадры» скрывалось лишь нежелание платить России оставшуюся сумму. Эта задолженность так и не была погашена вплоть до разрыва дипломатических отношений между Петербургом и Мадридом в 1835 г. Позднее же обе стороны предпочли о ней дипломатично забыть…

Со времени продажи русских кораблей Испании прошло без малого два века. Однако несколько снятых с них и чудом сохранившихся 24-фунтовых морских пушек с русскими двуглавыми орлами напоминают о тех временах и сейчас. Четыре чугунных орудия стоят на декоративных лафетах в закрытой военной зоне старого Арсенала в порту Картахены. По слухам, еще около десятка украшают бастионы крепости Санта-Барбара в Аликанте.

Подводя итоги этой истории надо сказать, что реальное значение покупки русской эскадры Испанией определялось не столько техническим состоянием кораблей, сколько тем, как они были в дальнейшем использованы. Коррумпированный режим Фердинанда VII был не в состоянии найти им сколько-нибудь рациональное применение и практические результаты дорогой покупки оказались для Испании более чем скромными. Даже где-то устаревшие и частично поврежденные суда можно было привести в порядок, и в умелых руках они вполне были способны превратиться в грозную силу. С этим выводом согласны почти все отечественные и зарубежные исследователи, писавшие о службе русских кораблей под испанским флагом.

В 1814 году Франсиско Гойя увековечил в своем полотне короля Фердинанда VII, решившего возродить испанский ВМФ при помощи России.

Страница истории, о которой в Испании предпочитают не вспоминать: 21 октября 1805 года у мыса Трафальгар на испанском берегу Атлантического океана, недалеко от г. Кадиса и Гибралтарского пролива, английский флот разгромил объединенную франко-испанскую эскадру.

Й,Автор: Михаил Российский,

кандидат исторических наук

На основании публикаций В.М.Мирошевского, Л.Ю.Слезкина, Н.Н.Болохвитинова, М.А.Додолева, Р.Бартли (США), А.Алемпарте Герреро (Испания) и А.Анка Аламильо (Испания).

Опубликовано в газете "Комсомольская правда в Испании"

(c) 2006, Ediciones Rusas Mediana, S.L., "Комсомольская правда в Испании"