Немало интересных исторических параллелей можно отыскать в анналах многовековых взаимоотношений народов России и Испании. Общеизвестно, что в годы Второй мировой войны испанцы сражались на русской земле по обе стороны фронта. Но мало кто, за исключением профессиональных историков, знает, что очень похожая ситуация наблюдалась и в памятный год нашествия Наполеона на Россию. Правда, к чести испанских военных 1812 года надо сказать, что, в отличие от вояк из печально знаменитой «Голубой дивизии», они не столь истово служили корсиканскому предшественнику бесноватого фюрера.

Колоссальная армия, собранная первым общеевропейским диктатором на русских рубежах накануне кампании, была крайне разнородной. Помимо французских полков, ставших ее основой, в ее состав вошло множество воинских подразделений из подвластных Наполеону государств Германии и Италии, а также австрийские, голландские, швейцарские, польские, испанские и даже португальские части.

Основная масса испанских солдат «Великой армии» была оторвана от родины уже не первый год. Еще в 1807 г. Карл IV по требованию Наполеона предоставил в его распоряжение 14-тысячный экспедиционный корпус под командованием генерал-лейтенанта маркиза де Ла Романа. Корпус принимал участие в боевых действиях в Германии, а позднее был расквартирован в Дании. В 1808 г., после вынужденного отречения Бурбонов и начала французской оккупации Испании, военнослужащие корпуса, как и все испанское общество, разделились. Большинство решительно отказалось присягать навязанному Наполеоном королю Жозефу Бонапарту. Вступив в контакт с английским флотом, испанцы вернулись на родину, где приняли участие в борьбе с ненавистными оккупантами. По разным причинам в Дании и Голландии осталось свыше 4 тысяч солдат и офицеров корпуса. При создании «Великой армии» часть из них вошла в состав «Испанского пехотного полка короля Жозефа Наполеона». Многие военнослужащие оказались в этом подразделении не по своей воле, а в силу обстоятельств. Неудивительно, что Наполеон не питал большого доверия к ненадежным подданным своего старшего брата. Командование полком было поручено исключительно французским офицерам, что не прибавило боевого духа испанцам, издавна питавшим к заносчивым северным соседям отнюдь не братские чувства.

Многие другие иностранные подданные Наполеона, попавшие под его знамена на более льготных условиях, тоже не испытывали большого желания воевать против русских. Дезертирство в «Великой армии» началось на самом раннем этапе кампании 1812 г., когда огромная масса войск быстрыми маршами продвигалась вглубь России. Судя по докладам французских военачальников, еще до вступления в Москву ряды захватчиков покидало до 100 солдат ежедневно. Немалое их число составляли военнослужащие «полка короля Жозефа».

Трагическую судьбу испанцев в наполеоновской армии красноречиво иллюстрирует эпизод, сохраненный в записках лейтенанта Куанье, одного из участников русской кампании. Происшествие случилось на марше из Вильны в Витебск. «Один сгоревший лес, – вспоминал французский офицер, – лежал вправо от нашего пути, и когда мы с ним поравнялись, я увидел, что часть моего батальона пустилась как раз туда, в этот сожженный лес. Я скачу галопом, чтобы вернуть их назад. Каково же было мое удивление, когда вдруг солдаты оборачиваются ко мне и начинают в меня стрелять… Заговорщики были из солдат Жозефа, все без исключения испанцы. Их было 133, ни один француз не замешался среди этих разбойников». На другой день испанцы были схвачены французским кавалерийским отрядом. Командир полка распорядился расстрелять не всех, а только половину. Началась лотерея: часть вынимаемых билетиков была белая, часть черная. 62 человека, вытянувшие черные билеты, были тут же, на месте, расстреляны.

Этот случай был далеко не единичным. Зная о нежелании пиренейских подданных Наполеона воевать за интересы его империи, российские власти издали и распространили прокламации, в которых посланники Испании и Португалии при петербургском дворе обращались к своим соотечественникам. «Испанские и португальские солдаты! – гласила одна из них. – Ваши законные государи и ваша любимая отчизна желают, чтобы вы оставили знамена презренного Наполеона. При любой возможности сдавайтесь русским войскам, которые примут вас, как братьев, и вскоре вернут вас к родным очагам, к вашим семьям. Солдаты! Русские вас любят, уважают и ожидают с нетерпением; родина верит в вашу верность. Не обманите ее ожиданий!»

Успехи русского оружия, однако, оказались еще более действенными, чем пропаганда. К концу войны покинувших «Великую армию» испанцев набралось так много, а их ненависть к Наполеону столь сильна, что русские власти решили сформировать из них отдельный полк, который в дальнейшем можно было бы использовать для освобождения Европы от французского господства. По этому поводу управляющий русским Военным министерством князь А.И.Горчаков 4 ноября 1812 г. писал главнокомандующему русской армией М.И.Кутузову: «Государь император, желая поддержать связь, восстановившуюся с Гишпанскою державою, соизволяет, чтобы все пленные гишпанцы и португальцы были собираемы в С.-Петербурге. Они по прибытии сюда получают особое обмундирование и под непосредственным наблюдением моим обще с гишпанским посланником, здесь пребывающим, будут формироваться в батальоны и останутся до весны, а с открытием коммуникации будут отправляемы отсюда в свое отечество и в пункты, какие признаны будут по предварительному сношению обеих держав для того удобнейшими. На том основании покорнейше прошу Вашу светлость приказать по армии всех пленных гишпанцев и португальцев отсылать в С.-Петербург…»

2 мая 1813 г., в пятую годовщину мадридского восстания против Наполеона, в Царском Селе испанские солдаты приняли присягу на верность Конституции 1812 г. и Кадисским кортесам, которые в Петербурге считали единственной законной властью в Испании. Знамена новообразованного «Гишпанского Императорского Александровского полка» были вручены им в дворцовой церкви в присутствии супруги Александра I, императрицы Елизаветы Алексеевны, и его матери, вдовствующей императрицы Марии Федоровны. 9 августа 1813 г. князь Горчаков докладывал государю: «Счастие имею всеподданнейше В. И. В-ву донесть, что Гишпанский Августейшего имени Вашего полк в числе 2 штаб-, 7 обер- и 115 унтер-офицеров, 42 музыкантов и 1866 человек рядовых, переправленный пред сим в Кронштат, посажен на прибывшие туда 7ь англинских транспортных судов. Остальное за тем число гишпанцев и португальцев, всего 415 человек, которые на означенных транспортах поместиться не могли, расположено в Кронштате до прибытия за ними вновь ожидаемых англинских судов; все же изнутри империи прибывающие гишпанцы присоединяются к оставшимся в Кронштате». Из Англии полк должен был переправиться в Испанию для того, чтобы там сражаться против Наполеона.

Солдаты и офицеры, направлявшиеся на родину, были вооружены и одеты в зеленые русские мундиры. Александр I и его союзники по антифранцузской коалиции полагали, что испанцы, в большинстве своем насильно поставленные под знамена Наполеона, полностью искупили это прегрешение своим искренним стремлением бороться против общего врага. Однако в окружении мнительного Фердинанда VII, только что вернувшегося в Мадрид из французского плена, сам факт пребывания подданных короля в наполеоновской армии считался предательством вне зависимости от того, было ли оно принудительным или добровольным. Сразу же после высадки в Сантандере Александровский полк был направлен в отдаленный гарнизон в Галисии, а затем сокращен до 4 рот, вошедших в состав батальона командующего резервной армии. Командир полка Антонио Алехандро О’Доннелл и другие офицеры попали под действие положений Королевского декрета от 30 мая 1814 г. Все они были приговорены к пожизненной ссылке по обвинению в том, что подняли оружие против своей родины.

Для спасения испанцев от несправедливого наказания потребовалось вмешательство русского посланника в Мадриде Дмитрия Павловича Татищева. Узнав об участи, постигшей офицеров Александровского полка, он направил официальное письмо государственному секретарю Испании Педро Севальосу, в котором мягко, но настойчиво указал на необходимость прекратить репрессии в отношении военных, отмеченных доверием русского государя.

Личное вмешательство представителя императора Александра, ключевого гаранта мира и спокойствия послевоенной Европы, возымело должный эффект. Попавшие под горячую руку испанских властей офицеры были полностью реабилитированы, а полк восстановлен.

Документы Архива внешней политики Российской империи свидетельствуют о том, что испанские военные еще долго поддерживали связь со своими русскими покровителями и не забывали благодарить их за избавление от преследований со стороны короля Фердинанда. Так, в марте 1818 г. Д.П.Татищев получил от полковника О’Доннелла сообщение о торжествах, которыми офицеры Regimiento Imperial de Alejandro отметили день рождения Александра I.

Испанский полк, образованный по инициативе русского императора, носил имя своего создателя до 1823 г. Переименованный позднее в 28-й пехотный полк «Лучана», он принимал участие в карлистских войнах, колониальных войнах в Африке, испано-американской войне 1898 г. и Гражданской войне в Испании. С 1943 г. он назывался 56-м пехотным полком «Эбро», а в 1960 г. был окончательно расформирован. Среди испанских военных полк пользовался известностью как «El Regimiento Moscovita» вплоть до самого конца своего существования. Это неофициальное название напоминало о необычной истории его создания в бурную эпоху наполеоновских войн, в которых русские и испанцы сражались против общего врага.

Автор: Михаил Российский,

 кандидат исторических наук

Опубликовано в газете "Комсомольская правда в Испании"

(c) 2006, Ediciones Rusas Mediana, S.L., "Комсомольская правда в Испании"