Сейчас модно рассуждать на темы межкультурного обмена. Мол, русские, приехавшие жить в Испанию, просто обязаны активно усваивать местные нравы, обычаи и традиции. Для своей же пользы. Потому как, если припрешься в чужой монастырь со своим уставом, то неприятности тебе гарантированы. В то же время надо ненавязчиво знакомить аборигенов с нашей культурой с целью привить им понимание того, что она ничем не хуже и не лучше испанской, а просто иная. Но все равно достойна внимания. Договорились уже и до альянса цивилизаций. Если, говорят, на рязанщине создать танцевальные кружки фламенко, а испанцам почаще петь русские народные частушки, то две нации начнут лучше понимать друг друга, меньше между ними будет конфликтов и последующих неприятных разборок.

Совершенно случайно мне удалось сравнить один из аспектов двух культур - отношение испанцев и россиян к братьям нашим меньшим. Точнее: к зайцам и их братцам – кроликам. О чем и хочу рассказать.

Знакомый испанец по имени Луис пригласил меня провести выходные в его домике в Ла Манче. Постоянно живя в Мадриде и выезжая на свою «дачу» лишь изредка, Луис производил впечатление парня вполне уравновешенного и вовсе не кровожадного. Свой досуг он, согласно национальным традициям, коротал у телевизора, смотря все передачи, касающиеся футбола, или тусовался с приятелями в барах. Оказавшись же в местах, где прошли его детство и юность, Луис словно превратился в другого человека. Во всяком случае, он стал совершать поступки, которые, как мне казалось, были ему вовсе несвойственны.

Начать с того, что субботним вечером, когда спала июльская жара и мы раскочегарили барбекю, он вдруг выставил на стол литровую бутылку водки. Я предостерег: весь день мы пили пиво и вино, вряд ли после этого стоило экспериментировать с национальным русским напитком. Но Луис заявил, что хочет сделать мне приятное – он же знает, что наши застолья без водки не обходятся. Я вяло возразил, что у нас организмы устроены так, что способны оказать ей достойное сопротивление, а вот представителю другой культуры борьба с ней может выйти боком. Но Луис был непреклонен – пьем водку.

Спустя пару часов, уже глубоко за полночь, от водки не осталось и следа. Мы сидели и наслаждались природой - огромная луна светила вовсю.

- А поехали на охоту! – неожиданно предложил Луис.

- На какую еще охоту? – спросил я, уверенный, что он шутит.

- Тут полным-полно зайцев. Когда ночью едешь по дороге, они то и дело попадают в лучи фар и потом долго не могут из полосы света выбраться – вместо того, чтобы юркнуть в темноту, продолжают мчаться по дороге, стараясь убежать от автомобиля. У нас тут такой спорт – ночью поймаешь зайца фарами, догоняешь его и бампером по затылку аккуратненько - тюк! Потом останавливаешься и подбираешь трофей.

Меня такая «охота» не особенно вдохновила. К тому же Луис после экспериментов с водкой едва держался на ногах, оказаться в машине со столь пьяным водителем-охотником мне совсем не хотелось. Вместе с женой Луиса мы уговорили его не дурить, а отправиться всем спать, оставив охоту по-ламанчски на другой раз. Уже проваливаясь в сон, я услышал звук взревевшего мотора, но не придал этому значения.

Утром жена Луиса сообщила, что ночью он все же отправился охотиться и проносился по дорогам почти до рассвета, принеся в качестве трофея одного хилого зайца-подростка. На обед она планировала приготовить из него рагу, но я не выразил восторга от такого меню, заявив, что зайчатине предпочитаю крольчатину.

Луис пробудился поздно. Ему было плохо, причем - очень плохо. И смотреть на него было тяжело – русский народный напиток сделал свое дело. Пиво закончилось накануне и, чтобы спасти Луиса, пришлось садиться за руль и везти его в соседний городок. Проехав километров пять до ближайшего бара, мы насчитали с дюжину заячьих тушек, распластанных на дороге и на обочине. То ли Луис ночью  был не в состоянии сфокусировать взгляд, чтобы увидеть свои жертвы и сделать «тюк» аккуратно, то ли зайцев «накосили» другие водители, сбивавшие их не в качестве охотничьих трофеев, а забавы ради или случайно.

За обедом Луис с женой уплетали заячье рагу, а для меня приготовили что-то другое. Трапезу сопровождал интенсивный межкультурный обмен. Луис, несколько воспрянувший после двух больших кружек пива, выпитых в баре, не без гордости рассказал, как в свое время он стал рекордсменом этих мест, за одну ночь набив больше двух десятков зайцев. Я же пересказал историю про деда Мазая, экзотики ради приплетя к ней фрагменты известной эпопеи челюскинцев. О том, как отважный дед, рискуя жизнью, плыл в утлой лодчонке по бурной реке, лавируя между огромными льдинами, похожими на айсберги, с единственной целью – спасти от гибели охваченных ужасом и отчаянием зайцев. Завершив пересказ, я сообщил, что в моей стране каждый ребенок знает о подвиге деда Мазая и потому мы относимся к зайцам весьма трепетно. Для нас не только неприемлем варварский способ охоты, придуманный на малой родине Дон Кихота, но даже в пищу зайчатину мы употребляем редко.

Спустя несколько дней я попал на туристическую выставку в Мадриде. На одном из российских стендов представители Тверской области пропагандировали необычные туристические возможности тамошних мест. Проспекты предлагали туристам принять участие в таких  забавах, как «Праздник круглого пирога», «Родословная деревянной ложки», «Заварим кашу в Кашине». Читать аннотации не было необходимости – уже из названий было более-менее понятно, что именно предлагается туристам. Споткнулся я на мероприятии, названном «Спасение зайцев». Из его описания трудно было понять, что к чему, и я обратился за разъяснениями к средних лет женщине в русском кокошнике, работавшей на стенде. Ее рассказ весьма озадачил и удручил меня.

- Это мероприятие мы рекомендуем туристам с детьми. По дороге к реке, в автобусе, гид декламирует стихи про то, как дед Мазай спасал зайцев. Многие детишки, особенно маленькие, при этом плачут. Потом туристы усаживаются в лодки, плавают по реке и спасают зайцев. Дети просто в восторге!

- А зайцы-то откуда берутся? – ничего не понял я. – Это что, во время паводка происходит, как в легенде про Мазая?

- Нет, конечно. Когда паводок – холодно и опасно, а мы летом это проводим. Незадолго до приезда туристов наши сотрудники на моторках развозят зайцев по реке и сажают их на маленькие островки, торчащие из воды пеньки, привязанные к бакенам пенопластовые платформы, затопленные деревья. Некоторые из них мы сами притащили и на якоря поставили.

- А зайцев где берете в таком количестве? В лесу ловите?

- Ну, вообще-то это не зайцы, а кролики… Мы их в клетках разводим. У нас тут подсобное хозяйство, ресторан, в его меню есть несколько блюд из крольчатины…

- Так эти кролики у вас, небось, все поголовно неврастеники!

- Почему это?

- Ну как же! Сидит он себе в клетке, капусту с морковкой хрумкает. Вдруг его вытаскивают за уши, суют в лодку, везут на середину реки и бросают одного на пеньке. Сидит, бедняга, и не знает, что думать – за что его вдруг в ссылку отправили. Наконец, спасатели приплывают, везут обратно, снова в клетку суют к изобилию капусты и морковки. Только бедолага в себя придет, а его снова за уши и на пенек в реке везут. И то ли спасут на этот раз, то ли не заметят. У любого «крыша» съедет от такого экстрима!

- Ну, вообще-то, да… Зайцы… То есть, кролики после первого спасения очень нервные становятся, всего боятся, от еды несколько дней отказываются, забьются в угол клетки и дрожат. Бывали случаи, что когда их пытались на второе спасение отправить, они даже кусались как собаки. Поэтому почти всех спасенных мы теперь прямо на кухню ресторана везем и тем же туристам скармливаем.

«Это уже не благородная миссия по спасению получается, а охота какая-то, – думал я, покидая стенд изобретательных тверчан. - Выследил зайца-кролика посреди реки на пеньке, отловил его и за обедом слопал. Почти как в Ла Манче…»

Вечером того же дня мне позвонил Луис.

- Слушай, - сказал он. – Напомни, как звали того старика, который зайцев с айсбергов спасал?

- Его звали Мазай. Это древнерусское имя такое. Или кличка. А зачем тебе?

- Понимаешь, я эту историю своим племянникам рассказываю. Они слушают, разинув рты. Амелия даже слезу пустила – ей стало русских зайчиков жалко. Вот, хотят знать, как вашего национального героя звали…

Я чуть было не посоветовал Луису свозить племянников в Тверскую область, чтобы внесли свой личный вклад в спасение наших зайцев, но в последний момент  сдержался. Мне тоже стало их жалко. К тому же, пусть сначала со своими зайцами разберутся, в Ла Манче.

Александр ПЕУНОВ

Опубликовано в газете "Эспаньола"

(c) 2008, Ediciones Rusas Mediana, S.L., "Эспаньола"