Больше всего в жизни Светка боялась отца. Однажды, в восьмом классе сбежали с девчонками с уроков, осветлять Светкину коротенькую стрижку. Голова нежданно засветилась рыжим, на манер плюшевого лисенка из детства. Пока дружно натирали Светку сиреневым красящим шампунем, чтобы спрятать «лисенка», у Светки дрожали поджилки. Батя тогда не убил, но орал сильно. Он вообще всю жизнь орал. Перестал, когда начал совсем уже сдавать. Напивался пьяный и хрипел. А потом умер.

Честно говоря, я сама не знаю, какого черта я сюда приехала. Главное, никто за уши не тянул и в самолет насильно не пихал. А даже и наоборот – таможенник в аэропорту вертел паспорт так и эдак. Что ли хотел фотку еще и в профиль поглядеть. Ну, думаю, накрылось путешествие, прощай, мой Педро, наша интернет-любовь бессильна перед бюрократами. Так и стояла перед таможенником дура дурой. Долго стояла. И вдруг в воспаленном мозгу стрелой - предательская мысль – может, еще не поздно? Может, еще не кончен бал, и я останусь? Уже рот открыла, дескать, не надо мне вашей заграницы. Но тут мне таможенник паспорт сунул. А я как раз про чемодан вспомнила. Чемоданчик-то по ленте тю-тю, а я туда целый шкаф впихнула, чтобы Педро охмурять, и вообще в целях завоевания новых географических широт и просторов.

Я, честно говоря, сразу была именем его недовольна - Педро. Какая-то «Рабыня Изаура» прям. Будь он американцем или англичанином, все было бы по-другому. Он был бы Питер, а я бы звала его Пит. Просто и элегантно, похоже на Брэда Пита. А тут – испанский Педро. Педруся, Педрунчик, Педрусичек – моветон. Про себя вообще молчу. Теперь я, как толстая тетка с первого этажа, зовусь Хулия. Замечаете, как отвратительно это выглядит в русской транскрипции? Что ли, перестать откликаться?

Не спрашивайте, за каким чертом меня сюда принесло. Так с одним чемоданом и приперлась. Терять нечего. Бывший шеф даже обрадовался. Ну, говорит, теперь мы к тебе на курорт будем ездить. Залил глаза на отходной и орал: «Геленджи-и-ик... замечательный мужи-и-к...» И этого козла я называла Андрей Дмитриевич? Сама себе удивляюсь.

Насчет курорта он погорячился, конечно. Пусть валит в свою Турцию. А я уж как-нибудь перезимую в семейном гнезде без центрального отопления и с масляным радиатором. Это у них, в Испании нормальное явление – жить без батарей. Зимой давать дуба, летом отогреваться. Свекровь сжалилась, подарила на Новый год толст-е-е-енную такую пижаму (а еще говорила – внуков хочет). Кружева повесились от тоски и одиночества в чемодане.

А толстая Хулия с первого этажа (тезка, мать ее) раскукарекалась. «Так ты русская! А у вас в России все время очень холодно!» «У вас типа жарко», - недипломатично подумала я и решила излить душу звонком на родину.

«Этот идиот вчера нажрался, а сегодня на работу не пошел» - после первой Машкиной фразы я поняла, что на родине все в порядке. Машкин идиот работает в фирме менеджером, а в банке охранником. Это позволяет ему поддерживать баланс между количеством прогулов на том и на другом рабочем месте. «Ничего, подождешь, - сказала Машка, обращаясь уже не ко мне. – Теперь помирает он, ухи просит... Ну ладно, Юлька, я пойду, ужин надо готовить и завтра рано вставать...»

Мне, между прочим, тоже дрыхнуть не приходится. У меня тоже, между прочим, работа. Я выгуливаю мопса. Пес почти что родственный, собственность двоюродной тетки Педро, но за него мне платят энное количество европейских тугриков. Машка за день в своей парикмахерской зарабатывает то же самое.

Вообще-то наш семейный бюджет обошелся бы и без мопса. Но это мохнатое существо открывает мне окно в новый для меня испанский мир. Три раза в день мы бродим с мопсом по улицам, глазеем на витрины и читаем объявления на столбах. Параллельно слушаем живую испанскую разговорную речь. Язык толпы. И это покруче всяких курсов. Дома Педро-Петюня помогает мне разгадывать лингвистические шарады. Такие, например, как, пардон, «я какаю на твое молоко»! Это у них тут ругательство такое. Я хочу знать, кто был этот недобросовестный молочник, чей товар так агрессивно настроил толпу?!

Вчера в большом супермаркете я видела потертого мужика. Он гордо входил в торговый зал с открытой бутылкой то ли пива, то ли коктейля «Молотов». Охрана заикнулась: «Алкоголь?» А мужичок обиженно, с рязанским акцентом заявляет: «Сумо!!!» Значит, сок. Дескать, черствые и пошлые люди не дают бороться с авитаминозом.

Я поймала себя на желании подбежать и хлопнуть мужика по плечу – ведь он был вылитый дядя Вася из моей «хрущевки». Потом я подумала, что не за тем я сюда приехала, чтобы скучать по дяде Васе, отравлявшему жизнь всему дому своими изощренными алкогольными оргиями. Потом подумала еще немного и снова спросила себя – так за каким же чертом я здесь? «Так вот за этим же!» – осенило меня. Педро-Петюня вдумчиво читал список нужных покупок. Вот за этим хорошим человеком я - удивительное дело! - замужем. Он сам умеет готовить ужин. Не завывает после двух рюмок песен про Геленджик. Как и я, любит ржать по поводу и без. Нам тепло вместе при наших устоявшихся пятнадцати домашних градусах выше нуля. Его единственный недостаток – он родился испанцем, и от этого у меня такая каша в голове. Интересно, это пройдет или я попала навсегда?

Наталья ГЕРАСИМОВА

Опубликовано в газете "Комсомольская правда в Испании"

(c) 2005, Ediciones Rusas Mediana, S.L., "Комсомольская правда в Испании"