Бороду люди отпускают из разных соображений. Одни скрывают ею комплекс неполноценности, скажем, тот же безвольный подбородок. Другие, в чем-то грешащие, или согрешившие - чтобы не распознали их греховность. Кто-то из желания быть похожим, скажем, на Маркса, или Толстого. Есть и такие, кто надеется с помощью этого рудимента больше нравиться женщинам.

Я отпустил бороду по причине лени. Надоело бриться по утрам, еще не придя в себя ото сна. Кроме того, я экономлю на этом время и деньги, которые надо платить за лезвия, что тоже немаловажно для семейного бюджета. А еще борода мне придает солидность (художник без бороды, как картина без рамы или генерал без мундира), что способствует - почему-то я в это верю - более успешной продаже картин.

Но в данном случае речь пойдет о другом. В наш городок приехали украинцы. Я украинцев люблю так же, как и всех остальных людей любых рас и национальностей. С такой мыслью на свете легче жить. Это не мое открытие, а одна из заповедей Божьих. Но к украинцам у меня еще и сострадательная любовь после переживаемой ими и по сей день Чернобыльской катастрофы, общей беды, само собой. Она коснулась и меня с моей семьей. В Испании чернобыльскую рану я видел на лицах детей из тех зон Украины, которые захватила радиация. Эта рана легко угадывалась в них - болезненно бледных и не по-детски опечаленных, будто в предчувствии чего-то страшного. Детей этих, как родных, приютили на летний отдых тысячи испанских семей. В некоторых из них мне и членам моей семьи пришлось побывать в качестве переводчиков. Я не буду подыскивать слов благодарности сердобольным испанцам и скрывать своих чувств к украинским детям. Это сложно. Одно ясно, украинцы переживают большую беду, большую, чем многие другие в бывшем СССР.

Они приехали искать работу в городок, где я живу. Кто может поехать искать работу в другую страну? Нуждающийся, у которого семья, дети, престарелые родители на мизерной пенсии, больные, на лечение которых нет средств. Испанского языка украинцы не знали, за неделю его не выучишь. Это осложняло поиск работы в стране, где хватает и своих безработных. Женщинам  легче с устройством на работу - они убирают в домах, следят за детьми, быстро осваивают изыски испанской кухни, приобщают хозяев к своей, украинской, что по-своему способствует дружбе народов. Мужчинам устроиться на работу посложней, даже на временную. И все же работа, рано или поздно, чудом находится и для них.

Кто-то из украинцев уже устроен, кто-то еще нет. «Каритас» поручает мне в качестве переводчика помочь найти работу остальным на сборе урожая - мандарины, апельсины, виноград, лук и т.д. Но здесь я уже чувствую себя не только в роли переводчика, но и менеджера, отказавшегося брать деньги за услуги. Для украинцев это немного странно, для меня нет - я здесь нормально выживаю, меня не коснулась напрямик чернобыльская катастрофа и нынешние бедствия на той же украинской земле. Я им это объясняю. Они с натяжкой соглашаются. Видимо, непривычно стало для них, когда кто-то что-то делает за так и даже, как я заметил, подозрительно. Поначалу. Потом прошло.

Выехал я на поиски работы один, чтоб не тратиться всем на дорогу, не зная заранее, найдешь что-нибудь или нет. Одна, вторая, третья провинция - безуспешно, все укомплектовано. На сборе урожая там уже работают и украинцы, и русские, представители бывшего соцлагеря и третьего мира.

Надежда остается на Сарагосу. В ИНЭМе - организации по обеспечению работой - меня слегка обнадеживают. Чтобы как-то закрепить надежду, я трясу бородой (она у меня седая), поправляю очки и стараюсь говорить на чистом кастильском наречии. Служащая ИНЭМа тепло улыбается, не совсем воспринимая меня в качестве просителя - это, видимо, редкая практика. С целью экономии денег за ночлег и питание иду в местный «альберго» - приют. Директор его обещает помочь с устройством на работу. Звоню из его кабинета своим украинцам. Командую выезжать. Встречаю их вечером на вокзале. Веду в «альберго». Устраиваю с ночлегом, питанием. Утром директор распоряжается выдать всем рабочую одежду, деньги на дорогу и звонит хозяину виноградных плантаций. Ответ положительный - ему нужны сборщики.

У хозяина виноградных плантаций, чтобы закрепить успех, я тоже важно трясу бородой, поправляю очки и стараюсь говорить на чистом кастильском наречии.

- Ты похож на баска, - говорит хозяин и хлопает меня совсем по-братски по плечу. Я в ответ для пущей важности еще сильней трясу бородой.

- Нет, - говорит хозяин, продолжая хлопать меня по плечу, - ты похож на какого-то русского революционера.

«Слава Богу, что не на козла, - подумал я, перестав трясти бородой, и невольно добавил: - который лезет в чужой огород».

В общем, хозяин оказался славным малым. Он устроил нас с жильем и с утра пораньше отправил всех на плантацию вместе с остальными - румынами, африканцами и одним перуанцем.

Бригадир, симпатичный испанец, выделил каждому свой ряд и сам живо принялся за работу. К винограду я неравнодушен с детства, особенно к молодому вину, которое в Грузии называют «маджари». От него недолгое и приятное опьянение, после которого меня лично тянет на мирные подвиги, чаще – по отношению к женскому полу.

Первый час я шел на равных с остальными, несмотря на разницу в возрасте где-то в два раза. Мои украинцы успешно соперничали даже с африканцами, признанными лидерами на плантациях. Я завидовал тем и другим, заметно поотстав от всех на втором часу, и со стороны, наверное, и в самом деле был похож на козла, наведавшегося в чужой огород. Причем старого, который уже не в силах даже трясти бородой. Вскоре это подтвердилось в разговоре со славным хозяином плантаций - его звали Луис.

- Слушай, - сказал Луис, подойдя ко мне. - Ты, наверное, хороший художник и человек...

- Может быть, - сказал я, сбавив темп и тряхнув по-молодому бородой.

- Но здесь ты не потянешь. Не выдержишь, хотя с виду еще хоть куда.

- Может быть, - сказал я, не зная, как реагировать на это.

- Тебе не на что жить? - спросил Луис. - Тогда я позже подыщу тебе работу полегче. А здесь ты не выдержишь.

- Жить-то пока есть на что, но лишние деньги, сам понимаешь, не повредят. И потом, работа на свежем воздухе - для здоровья в самый раз.

- Это понятно, но ты не выдержишь. Ты проработал больше часа, я тебе за это плачу, даю деньги на обратный путь и обещаю подыскать позже работу полегче. Вот тебе моя визитка, позвони через недельку и не обижайся.

Я еще раз энергично тряхнул бородой, но по взгляду Луиса понял, что возражать бесполезно - даже с внешностью известного русского революционера.

Я хотел тотчас же возвращаться домой, но мои украинцы попросили меня подождать окончания рабочего дня и объяснить, в чем дело, почему меня отстранили от работы. В ожидании вечера я ругал Луиса, чувствуя себя несправедливо обиженным, несмотря на его обещание устроить меня позже на более подходящую работу. Мелькнула даже мысль взбунтоваться, поспорить с хозяином, но так же сразу и угасла, когда в комнатушку, где мы устроились, вошли после работы мои украинцы - согнувшись в поясницах, держась за них и кряхтя. Их будто всех разом прихватил радикулит в острой форме.

- В чем дело? - спросил я. - Что случилось?

- Та шо, - ответил один за всех, другие же сразу опрокинулись на кровати. - Это ж не как у нас, с перекурами и анекдотами, здесь вкалывать надо.

- Может, другую работу поищем? - спросил я, поняв, что Луис со мной был все же прав. Уж если мои украинцы на полусогнутых вернулись...

- Здесь везде работать надо без перекуров и анекдотов, - возразил с койки другой украинец. - Так что побачим дальше.

Я попрощался с ними. За работу и обратный путь мне, как и обещал Луис, заплатили.

Через неделю мне позвонили мои украинцы.

- Ну, как вы там? - спросил я.

- Выдюжим, - услышал я в трубку. - Вошли в ритм не хуже африканцев.

- Станем ударниками капиталистического труда, - добавил другой в трубку, - не подведем. Короче, годится, не переживай.

И я довольно потряс бородой. Я понял, что прав был Луис. Правда, пусть невеселая для меня, была за ним. Через неделю он мне позвонил, предложил подходящую работу, но для меня ее уже успел подыскать «Каритас».

Руслан ГАЛАЗОВ

Опубликовано в газете "Комсомольская правда в Испании"

(c) 2006, Ediciones Rusas Mediana, S.L., "Комсомольская правда в Испании"