Юлия Кузнецова
Литература путешествий как исторический источник

Корреспонденции русского священника из Испании

Русско-испанские дипломатические и культурные связи были установлены еще в XVI в., но образ Испании, столь хорошо знакомый нам сейчас, сложился в сознании русского человека лишь к середине XIX столетия. Этому способствовало увлечение русских писателей и поэтов "испанской экзотикой".

Освоение русскими Испании началось с появления "Писем об Испании" В.П.Боткина (1848), которые на протяжении нескольких десятилетий оставались одним из лучших сочинений об этой стране. Затем появилось множество литературных и публицистических произведений, посвященных Испании, разного художественного уровня, в том числе низкопробных подражаний боткинским письмам. Испанская тема и ее соответствующие атрибуты - серенады, гитары, кастаньеты и т.д. - надолго вошли в моду. С начала 1850-х и до конца 1880-х гг. Испанию посетили многие ученые, литераторы, деятели искусства. Назову лишь некоторых: Л.Н.Мечников, М.Н.Капустин, К.А.Скальковский, Д.В.Григорович, П.Д.Боборыкин. Впечатления о своих путешествиях - путевые заметки, дневники, очерки, письма, воспоминания - они публиковали в основном в журналах.

На протяжении всего ХIX в. литература путешествий оставалась излюбленным видом чтения; оттуда черпались разнообразные сведения о культуре, климате, обычаях других стран. Несмотря на кажущуюся непритязательность и неизбежную поверхностность, такая литература - ценный исторический источник.

Я попытаюсь проиллюстрировать этот тезис на примере статей и писем священника Константина Лукича Кустодиева.

К.Л.Кустодиев родился в Саратовской губернии в 1838 г. в семье священника. С 1858 по 1862 г. учился в Императорской московской духовной академии. По ее окончании выбрал для себя карьеру по тем временам не совсем обычную - псаломщика при посольской церкви в Мадриде. "Конечно, - писал о выборе Кустодиева его товарищ по академии, а затем профессор, доктор богословия Ф.А.Терновский, - к этому увлекла его жажда любознательности, и желание расширить свой умственный горизонт, и та лихорадочная энергия, которая составляла отличительную особенность его натуры".

В Испании К.Л.Кустодиев прожил восемь лет (1862-1870). Мотивы, побудившие его отправиться в далекую страну, по всей видимости, не были чересчур корыстными, так как жалованье псаломщик там получал маленькое - едва хватало на прокорм и аренду квартиры: "Я должен жить едва ли не хуже наших учителей училища, получающих 100 рублей в год. Я плачу 10 реалов за конуру в шестом этаже, куда нужно добираться с передышкой и где, бывают времена, с трудом можно и дышать. Хорошо! Прислуги здесь не полагается никакой, - здесь ведь все гранды и грандессы".

Обстоятельства, которые предшествовали приезду К.Кустодиева в Мадрид, явно не способствовали хорошему расположению духа: он долго ждал распределения, будучи стеснен в средствах; невеста отказалась ехать с ним в Испанию; кроме того, он вынужден был отказаться от заманчивого предложения изучать педагогику за границей.

Прежде чем отправиться в Мадрид, он несколько недель путешествовал по Европе. Но европейские красоты не изменили его скверного настроения, усугубившегося дурной погодой в Мадриде. Вообще, первые отзывы Кустодиева об Испании отличаются мрачной язвительностью: "В той же Иберии у дворца королевы замерзают часовые, замерзают любимые собачонки в спальнях королевы; сеньоры и сеньориты ужасно мерзнут от холода, - заставляют и меня замерзнуть, так что я с сожалением теперь вспоминаю академическую спальню первого номера... В этом отчасти виновата природа, хотя отчасти виноваты и испанцы, поставившие город на таком месте. Но уж это вина тупоголовых испанцев, что они не принимают никаких порядочных мер против холода".

Первые месяцы, проведенные Кустодиевым в Мадриде, были тяжелы: "Нравственное унижение обуславливалось прежде всего невысоким общественным положением псаломщика; кроме того, К.Л. не совсем сошелся со своим отцом-настоятелем и другим псаломщиком, что было естественно при его нравственном пуританстве, доходившем до некоторой брезгливости", - вспоминал Ф.А.Терновский. Да и условия здешней жизни вряд ли ему льстили: "Предшественник мой сошел с ума от пьянства, товарищ мой по псалмопевству не может сойти с ума, потому что всегда без ума от пьянства. Перспектива сойти с ума, как видите, очень приятная".

Кустодиеву не нравилось в Мадриде абсолютно всё: "Кушание испанцев безвкусно, так что наш академический обед самой королеве показался небесной амброзией". Но, как комментировал позднее Терновский, "пессимистическое увлечение К.Л. должно было пройти само собою, потому что в основе своей было преувеличено и, следовательно, несправедливо и неверно".

Впоследствии русский псаломщик проникся верою в живучесть испанской нации, в ее лучшее будущее, в ее способность к духовному возрождению. В 1865 г. Кустодиева рукоположили в сан священника. Он привез в Испанию жену, жизнь его более или менее наладилась. К тому же узнать настоящую Испанию ему помогли его самостоятельные занятия испанским языком (к середине 1863 г. он уже свободно говорил на кастильском наречии), а также изучение истории испанского католицизма, которому он посвящал свой досуг.

Священнослужитель часто ездил по стране как по служебной надобности (например, в Лиссабон с целью посещения местного прихода русского посольства в декабре 1862 - январе 1863 г.), так и по личной инициативе: в качестве корреспондента "Православного обозрения" (поездки в Толедо в марте 1864 г., в Бадахос в июне 1867 г.), для поправления здоровья (в Валенсию в марте 1869 г.). Эти - конечно же, далеко не полные - сведения о путешествиях Кустодиева взяты из его статей и писем.

Кустодиев посещал как известные всему миру достопримечательности, так и глухие местечки. Его маршруты определялись традиционными путями гужевого транспорта, недавно проложенными железными дорогами или же наличием каких-то интересных объектов - духовно-учебных заведений, храмов, католических реликвий, домов призрения и т.д. "Легким путям" - железной дорогой или морем - при повторной поездке в Лиссабон он предпочел дилижанс через Эстремадуру - самую отсталую провинцию Испании.

Таким образом, К.Л.Кустодиев имел возможность составить собственное представление об Испании благодаря дорожным наблюдениям и впечатлениям, с которыми знакомил читателей "Православного обозрения".

***

Какой была Испания в 1860-х гг.?

"В то время на престоле находилась Изабелла II. Она была достойной дочерью своего отца Фердинанда VII - такая же деспотичная, невежественная, неспособная к государственным делам... К середине 60-х годов испанское общество охватило возмущение".

18 сентября 1868 г. с восстания флота в Кадисе началась новая революция (1868-1874). Королева бежала. 18 октября было образовано временное правительство, 11 февраля 1869 г. созваны Учредительные кортесы, которые приняли Конституцию, вводившую демократические свободы при сохранении монархии.

16 ноября Амадей Савойский был избран королем, после чего начались поддержанные рабочими восстания республиканцев. 11 февраля 1873 г. Амадей отрекся от престола; была провозглашена республика. В июне открылись новые Учредительные кортесы, разработавшие основы республиканской Конституции.

Кустодиев не был свидетелем событий семидесятых годов, так как к этому времени покинул Испанию. Но всё, что происходило до этого, священник подробно освещал в статьях и заметках для основанного в 1863 г. П.И.Бартеневым журнала "Русский архив", а также для "Православного обозрения", уделяя при этом много внимания испанской истории, дискуссиям о положении католической Церкви и свободе вероисповедания. Он был явно расположен, как сам выражался, к бумагомаранию: "Бумаги мараю так много, что в истекший год вымарал только пером сверх моего чаяния более тысячи рублей. Для денег работаю не без плода; хотел бы, впрочем, работать с пользою и для моих русских братий. Мои письма в “Православное обозрение” производят некоторое впечатление на нашу братью на Волге и на Москве. К сожалению, мне кажется, придется прекратить их в наступающем году, потому что они составляют такую хлопотливую вещь, что вы не можете вообразить".

Корреспонденции для светских журналов оплачивались щедрее, чем для церковных, но требовали доступа к более многообразным источникам. Кустодиеву приходилось не только покупать книги, но и работать в библиотеках Мадридского университета и ученого общества "Атеней".

"Я имею честь быть здесь членом здешнего ученого общества “Атеней” , центра здешнего образования. Мои друзья здесь даже испанские министры и экс-министры, например, здешний министр финансов Фигероль, бывший профессор, мой amigo и собеседник. Так видите, до какого блага я дожил: министры - друзья.

Но друзей в русском смысле слова у меня нет и не могу привыкнуть ни к Испании, ни к испанцам. “Атеней” - это мое убежище: общество имеет хорошее помещение, получает множество английских, французских, итальянских, американских и все испанские газеты и журналы... Здесь множество членов-священников; здесь можно иметь знакомым весь эминентный мир и знать о всем".

М.П.Алексеев писал об упомянутом ученом сообществе: "Atneo cientifico y literario de Madrid, игравший весьма заметную роль в общественной и культурной жизни Испании XIX в. Люди разных званий находили удовлетворение своим умственным запросам. Художники, писатели, музыканты и политические деятели приходили здесь в соприкосновение друг с другом, и, в свою очередь, демонстрировали свои творческие успехи перед многочисленной разношерстной аудиторией; здесь вырабатывалось общественное мнение, создавались репутации, возникали разнообразные течения".

Склонность Кустодиева к мирскому образу жизни была замечена в посольстве. Да и сам он признавался в письме: "Меня бы ряса должна заставить остановиться на специальности рясы - богословии; но увы! Специальность рясы так жадна, что хочет обнять всё... Но здесь только по праздникам, и то на короткое время, ряса напоминает мне, кто я такой; в другие дни я - сюртучник".

В ноябре 1869 г. Кустодиева пригласили читать лекции по русской литературе в "Атенее". Он не усмотрел в этом ничего противодипломатического и довел это до сведения русского начальства. О его лекторской деятельности нам ничего не известно, как и об этой попытке познакомить слушателей "Атенея" с русским языком и литературой.

М.П.Алексеев высказал предположение, что скорый отъезд Кустодиева из Мадрида в начале 1870 г. - следствие его чрезмерно активной светской деятельности, что противоречило отечественным традициям. Однако Терновский считал, что обстоятельства, заставившие Кустодиева покинуть Испанию, были личного характера; он и его жена хотели перебраться поближе к отечеству.

В итоге Кустодиев выхлопотал место настоятеля церкви в Ироме близ Будапешта, где прожил до конца жизни.

Во время путешествия по Италии в 1876 г. священник заболел тифом; немного оправившись от болезни, вернулся в Иром, где вскоре и умер. Точную дату его смерти установить не удалось - примерно первая половина 1876 г. Ни один журнал, с которыми священник сотрудничал, не поместил о нем некролога.

***

Перемены в российском обществе в начале 1860-х гг. затронули и религиозно-церковную сферу; в частности, велись острые дискуссии по поводу просветительской и образовательной роли Церкви. Много говорилось о вековом застое и о неспособности священнослужителей донести слово Божье до своей паствы. Духовенство подвергалось тогда острой критике со стороны светской прессы; в обществе были популярны разные антирелигиозные и атеистические философские течения.

Церковные иерархи озаботились организацией изданий, в которых они могли бы отвечать на нападки радикальной общественности. Большинство церковных изданий были ориентированы на приходских священников либо являлись сугубо богословскими. Не случайно автор одной из статей, напечатанных в журнале "Странник", сокрушался по этому поводу, приводя следующую статистику: на 40 млн. населения США приходится 421 духовный журнал, на 90 млн. населения России - 8 ежемесячных журналов!

Об истории создания ежемесячного духовно-образовательного "Православного обозрения", для которого так много писал Кустодиев, сын члена редколлегии журнала "Вера и Церковь", священник Ф.П.Преображенский рассказывал: "В конце 60-х годов, в освободительную эпоху, когда бодрое оживление охватило все слои общества, в объединенном общими духовными интересами и общими симпатиями дружеском кружке образованных священников зародилась мысль выступить в свет с духовным журналом ... для распространения в обществе сведений религиозных, в обширном смысле этого слова, касаются ли они науки, или же жизни церкви, или же самого общества".

Митрополит Филарет одобрил это начинание. Предназначенный для широкого круга верующих журнал в течение 31 года (1860-1891) удовлетворял запросы тех, кого интересовали история Церкви, критика и библиография, современные проповеди, церковно-общинные проблемы, информация о текущих церковных событиях в Империи и за границей.

"Православное обозрение" нельзя назвать апологетическим журналом, ибо его издатели постулировали свободное отношение ко всякой научной мысли. Вполне миролюбиво рассказывалось в журнале о католицизме или протестантизме; подробно освещался Римский собор в 1869-1870 гг. Разумеется, обо всем писалось в рамках дозволенного - журнал все-таки принадлежал к охранительному направлению отечественной публицистики. В нем сотрудничали многие светские литераторы и публицисты: А.С.Хомяков, Ю.Ф.Самарин, Р.Г.Тернер, И.С.Аксаков, В.С.Соловьев, Ф.И.Тютчев. Как указывал Ф.П.Преображенский, новое издание было встречено "сочувственно и постепенно овладело симпатиями духовного и светского общества".

С 1863 по 1887 г. "Православное обозрение" набиралось в арендованной М.Н.Катковым и П.М.Леонтьевым типографии Московского университета, которая находилась на Страстном бульваре. Очевидно, что журнал такого рода не мог приносить больших доходов. Показательна в этом плане докладная записка в Синод одного из крупных издателей и книготорговцев того времени, чьи магазины в Санкт-Петербурге и Москве распространяли и принимали подписку, в том числе на "Православное обозрение", М.О.Вольфа: "В полной уверенности, что вопросы религиозно-нравственного просвещения населения особенно дороги Св. Синоду, позволю себе изложить обстоятельства дела по поводу предпринятых мною изданий духовного содержания... Мною было приобретено право собственности на издание сочинений за весьма высокую цену. Желая сделать это издание доступным людям разного достатка, я не только выпустил его в двух видах, но и заготовил стереотипы, имея в виду постепенное удешевление издания; по мере его распространения расчеты мои оказались ошибочными, и я понес огромные убытки на этом издании, полезном во всех отношениях".

Духовные журналы предназначались в основном для библиотек, читален, приходов, образовательных учреждений, особо интересующихся. Иногда их появление обусловливалось религиозными устремлениями издателя.

***

Но вернемся к Кустодиеву.

Корреспонденции, присылаемые К.Л.Кустодиевым в "Православное обозрение", публиковались в форме писем из-за границы, хроник духовной и политической жизни, эссе на исторические темы, путевых заметок, рецензий и обзоров новых иностранных книг - как правило, в разделе "Известия и заметки". Иногда эти публикации - не более чем констатация не связанных между собой фактов. Всё по-американски логично и обоснованно, указаны даты, есть ссылки на источники. Сказывается семинарская подготовка автора, который как бы ведет диалог с читателем, однако при этом явно предполагает, что читатель этот знаком с его предыдущими статьями.

Очевидны попытки Кустодиева провести исторические и иные параллели между Испанией и Россией. Описывая, например, духовную семинарию Валенсии, русский священник с горечью восклицал: "Если такими малыми средствами делают многое, что же могли сделать наши семинарии с немалыми церковными средствами и тем значительным пособием, какое выделяет им правительство!"

Принципом апелляции к российской действительности определен и круг освещаемых тем; большинство писем и заметок включают описания местных пейзажей и достопримечательностей. При этом Кустодиев почти не подражал популярным в то время стереотипным описаниям Испании. Если это восторг, то искренний, если критика, то по существу. Конечно некоторых конфессиональных предубеждений автору избежать не удалось. Например, православному священнику непонятно чрезмерное - с его точки зрения - почитание Девы Марии; посещения двора Марии (Visita de la corte de Maria) - процессии в честь великих христианских праздников - казались ему едва ли не "языческими церемониями".

Степень достоверности содержащихся в корреспонденциях Кустодиева сведений зависит от использованных источников. Их можно разделить на две группы:

1) документы, законопроекты, иностранная пресса и брошюры, речи общественных деятелей, учебники по истории, богословские сочинения, проповеди католических священников;
2) личные наблюдения и впечатления, легенды, мифы, устные предания, беседы с местными жителями и очевидцами событий.

Кустодиев посещал заседания кортесов в начале 1864 г. и был очевидцем революционных волнений в Мадриде 1868 г. Во время путешествий он обращался с разными по социальному положению и убеждениям людьми, о некоторых из них он рассказал в своих статьях. Например, о попутчиках - о депутате кортесов, бывшем придворном капеллане Изабеллы II, о греческих купцах, занимавшихся доставкой русской пшеницы в Испанию, а также о представителях местного клира, мадридской богемы, о преподавателях столичного университета, о членах учебного общества "Атеней" (министре финансов Фигероле, профессоре Кастеляре), о священниках соседних с посольской церковью храмов (в частности, о священнике церкви Св. Луиса Хуакине Пересе).

Русский священник пользовался документами посольского архива, книгами из библиотеки Мадридского университета и ученого общества "Атеней". Упоминает он и некоторые газеты и журналы, откуда черпал текущие новости: "Espana", "La revista de Espana", "La Regeneracion", "La correspondencia", "La discuscion". Историю христианства в Испании Кустодиев изучал по трудам признанных ее знатоков - иезуитов, по сборникам апокрифов и канонов, постановлений церковных соборов (с ними священник работал в библиотеке Эскуриала в Мадриде).

Разнообразие затронутых Кустодиевым тем и их вариаций удивляет - от испанской кухни до проблемы духовного возрождения нации. Много внимания уделено национальным особенностям испанцев, всему, что не характерно для русских и их образа жизни.

Тема дороги, описание маршрута придает заметкам и письмам Кустодиева известное очарование. Не скупился он и на примеры из местного фольклора, крылатые выражения и цитаты из книг - об адекватности переводов мне судить трудно, но смею предположить, что они близки к оригиналу.

И еще одна тема - положение иноверцев и представителей русской православной Церкви в Испании. Все иноверцы, живущие в Испании, писал Кустодиев, были всегда ограничены в правах. Например, до 1854 г. в Мадриде не разрешалось хоронить умерших иноверцев; их тела бросали в огонь на газовом заводе. Лишь после энергичных настояний английского посланника для погребения иноверцев было отведено особое место.

"Два года тому назад [1866 г.] у прусского посланника умерла дочь в Сан-Себастьяне, он ее смог похоронить только во Франции". Приводит Кустодиев и другие примеры: англичанам разрешили иметь здесь свою капеллу, но при условии, что во время богослужений будут запирать все двери и окна и не будут пускать на службы испанцев. Такое положение вещей, продолжил Кустодиев, губительно для международного авторитета Испании. Не случайно эту страну и до сих пор считают европейской провинцией.

В 1864 г. наконец-то была одобрена статья Конституции о свободе совести, но она не решила всех проблем: "Религия католическая есть религия государственная, но никто не преследуется за свои религиозные мнения; не дозволено отправляться другим религиям внутри страны". Это решение, по мнению Кустодиева, больше походило на постановление инквизиции, чем на статью Конституции.

Часто православный священник подчеркивает религиозную нетерпимость испанцев, правда делает оговорку: "Трудно в этом случае приписывать религиозную нетерпимость испанскому народу. Она скорее в правящей системе, стоящей в генетической связи с инквизицией, чем в простом религиозном чувстве народа".

Интересны наблюдения автора в связи с отношением в Испании к представителям Русской православной миссии, которая "пока не может здесь пользоваться свободою действия; да и наше церковное правительство, посылая священников к заграничным церквам, строго запрещает им пропаганду, и всякий вид пропаганды, в тех государствах, где нет религиозной терпимости...

Можно было просто разъяснить те предубеждения, которые существуют между испанцами о мнимосхизматической русской Церкви, и указать в ней те стороны, которым никак не могут отказать в сочувствии даже самые фанатичные паписты".

Кустодиев не мог заниматься миссионерской деятельностью с целью установления более крепких дипломатических и культурных отношений между Россией и Испанией. Его задача была намного скромнее, что во многом диктовалось его социальным статусом. Он стремился как можно полнее изучить жизнь другой страны, нравы и обычаи ее народа и рассказать об этом соотечественникам. Что, на мой взгляд, ему вполне удалось.

Hosted by uCoz