Путь Хуана Карлоса к трону был сложен и извилист. В апреле 1931 г. в Испании была свергнута монархия и провозглашена республика. Дед Хуана Карлоса Альфонсо ХIII покинул страну. При этом он не отрекся от престола, надеясь, что позже ситуация изменится и его попросят вернуться. В феврале 1941 г. Альфонсо ХIII умер в изгнании в Риме. У него было несколько сыновей. Старший, дон Альфонсо, в 1938 г. погиб в результате автомобильной катастрофы, средний, дон Хаиме, был глухонемым и отказался от прав на трон. Оставался младший - дон Хуан, граф Барселонский, отец Хуана Карлоса, которому Альфонсо ХIII завещал права на престол.

Претензии дона Хуана на королевский трон, однако, остались неудовлетворенными. В Испании после братоубийственной гражданской войны 1939-1936 гг. и разгрома республики утвердилась диктатура генерала Франко, который, начав создавать "новое государство", отказался от возрождения традиционной монархии. Отношения между законным наследником престола и Франко складывались очень непросто и неровно. Сын последнего испанского короля занимал твердые антиреспубликанские позиции. Во время гражданской войны он дважды предлагал Франко свои услуги солдата на стороне мятежников, от которых последний отказывался. Однако после войны граф Барселонский отмежевался от диктатора и созданного им режима. В марте 1945 г. он издал в Швейцарии, где находился в добровольном изгнании, так называемый Лозаннский манифест. В нем, в частности, говорилось: "Режим, установленный генералом Франко и вдохновляющийся принципами тоталитарных режимов держав Оси, абсолютно противоположен традициям нашего народа и несовместим с условиями,которые создала в мире последняя война". Принц выступал за реставрацию традиционной монархии в собственном лице, которая "способна стать инструментом мира и согласия для примирения всех испанцев". Своим сторонникам дон Хуан рекомендовал прекратить сотрудничество с франкистским режимом.

7 июня 1947 г. Испания была провозглашена королевством. Однако династия Бурбонов на троне не восстанавливалась. Закон "О наследовании поста главы государства" позволял только самому Франко в любое время назначать короля или регента. 6 июля 1947 г. этот закон был вынесен на референдум и поддержан большинством населения.

25 августа 1948 г. Франко пригласил дона Хуана на свою яхту "Асор" в Бискайском заливе. Во время этой исторической встречи каудильо дал понять, что не видит своего собеседника на месте короля и предпочитает, чтобы в будущем монархом стал 10-летний сын дона Хуана Хуан Карлос. Графу Барселонскому было предложено послать Хуана Карлоса на воспитание в Мадрид. Каудильо стремился сформировать преданного ему и его идеям кандидата на вакантный королевский трон, чтобы в будущем можно было бы безбоязненно доверить ему управление государством.

Хуан Карлос родился 5 января 1938 г. в Риме, где в это время жила в изгнании большая семья Альфонсо XIII. Детство будущего короля проходило отнюдь не в королевских условиях. В Риме (семья снимала здесь обычный трехэтажный жилой дом), а позже в Швейцарии и Португалии дон Хуан с супругой и детьми жил весьма скромно. В семье свято соблюдались католические религиозные обряды. После рождения Хуана Карлоса крестили, а в день своего 9-летия он прошел обряд первого причастия.

В январе 1946 г. родители отдали Хуана Карлоса в католический колледж во Фрибуре (Швейцария). Среди учеников французы составляли большинство, и обучение велось на французском языке. Дон Хуан попросил директора колледжа не делать его сыну никаких поблажек, относиться к нему так же, как к остальным ученикам. "Воспитание членов королевской семьи, - полагал граф Барселонский, - должно быть максимально приближено к общим стандартам при акцентировании внимания на формировании чувства долга, любви к родине..."

Принц учился с большим интересом и хорошо успевал по основным предметам. Ему легко давались иностранные языки - французский, английский, итальянский, португальский. Отдельно с ним занимались испанским языком и испанской историей.

В 1948 г. в жизни Хуана Карлоса произошел крутой перелом. Граф Барселонский принял предложение Франко направить сына на воспитание в Мадрид.

Рядом с каудильо

В Испании Хуан Карлос поселился на вилле "Лас-Харильяс" в окрестностях Мадрида. Через две недели после своего приезда он встретился с Франко. "Должен заметить, - рассказывал он позже своему биографу Хосе Луису де Вильялонге, - что отец очень опасался первой встречи с Франко, о котором у нас говорили часто и далеко не всегда приятные вещи... Перед моим отъездом в Мадрид отец дал мне ряд наставлений: "Когда ты встретишься с Франко, внимательно слушай, что он будет тебе говорить, но сам говори как можно меньше. Будь вежлив и отвечай коротко на его вопросы".

Встреча с каудильо состоялась 24 ноября. Во дворце Эль Пардо, заполненном множеством негромко говоривших людей в униформе, принца провели через анфиладу комнат, погруженных в полумрак. Неожиданно появился Франко. "Он был меньше ростом, чем можно было думать, если судить по тем фотографиям, которые я видел, у него был животик, и он улыбался мне, причем улыбка казалась не слишком естественной". Франко поинтересовался успехами Хуана Карлоса в учебе. "Откровенно говоря, я не очень внимательно слушал Франко, поскольку с самого начала заметил маленькую мышку, бродившую между ножками кресла, в котором сидел каудильо... Для меня, ребенка, эта смелая мышка была намного интереснее, чем этот слишком любезный господин..."

В Испании Хуан Карлос продолжил свое обучение. В 1954 г. он окончил курс средней школы, пройденный с частными учителями.

Закончив общевойсковое, военно-морское и авиационное училища, Хуан Карлос стал армейским капитаном, лейтенантом военно-морского флота и капитаном военно-воздушных сил. Он слушал также лекции на факультете философии и права Мадридского университета.

Обучение принца проходило под контролем Франко. Хуан Карлос вспоминает, что каудильо относился к нему "очень любезно, часто сердечно и всегда очень уважительно". Возможно, принц заменял Франко сына, которого у него не было.

22 июля 1969 г. во франкистском парламенте (кортесах) Хуан Карлос был приведен к присяге как преемник главы государства в ранге короля. По существу, каудильо встроил монархию и будущего короля в систему франкистской государственности, развивая последнюю, но не меняя ее сути. Политической основой преемственности власти, задуманной диктатором, становилась присяга, принесенная Хуаном Карлосом франкистским основным законам.

Став наследником Франко и постоянно появляясь на разных встречах и приемах рядом с ним, Хуан Карлос испытывал чувство одиночества. Его окружение в подавляющем большинстве составляли ортодоксальные франкисты, зачастую посредственные люди, внутренне чуждые ему. Либерально настроенный принц вынужден был скрывать свои взгляды. "Я научился у Франко наблюдать, слушать и молчать", - вспоминает Хуан Карлос.

Молчание Хуана Карлоса оборачивалось для него серьезными негативными последствиями. Видя принца рядом с Франко с зачастую бесстрастным и отстраненным выражением лица, многие испанцы воспринимали его как пустого и недалекого человека, верного последователя каудильо, его марионетку. Над ним посмеивались, рассказывали анекдоты. Много позже король говорил, что "в течение двадцати лет должен был изображать слабоумного, что было нелегко, но бесспорно удалось, потому что все в это поверили".

В испанском обществе восприятие института монархии было в то время сдержанным, порой критическим. Большинство населения страны не жило при Бурбонах. В середине 70-х гг. о традиционной монархии как о пережитой реальности помнили лишь те испанцы, которые были старше 50 лет. Людей интересовала не столько форма послефранкистского правления, сколько характер будущего режима, перспективы решения насущных социально-экономических проблем. Не удивительно поэтому, что после смерти Франко, последовавшей 20 ноября 1975 г., новый глава государства оказался в очень сложной ситуации.

22 ноября 1975 г. принц был приведен к присяге и провозглашен королем Испании под именем Хуана Карлоса I. Новый глава государства встал перед выбором. Франкистский режим со смертью своего основателя отнюдь не начал разваливаться. Он еще обладал некоторым запасом прочности, опирался на мощный военно-репрессивный аппарат. Но франкизм переживал и серьезный кризис, лишившись поддержки даже тех сил, на которые он прежде опирался (влиятельные группы политической и экономической элиты, церковной иерархии). Разумеется, Хуан Карлос мог попытаться увековечить режим в форме абсолютной монархии (по образцу тех, которые существуют в некоторых странах Азии). Было, однако, очевидно, что молодой король, не обладавший харизмой, лишенный династической и демократической легитимности, не сможет консолидировать монархию, сохраняя статус-кво.

В своем первом выступлении в кортесах в качестве главы государства король сказал, что "в истории Испании наступает новый этап", начинается переход "к свободному и современному обществу". Король призвал испанцев преодолеть разногласия и достичь "эффективного согласия, основанного на национальном примирении", отметил необходимость "преобразовать различные разумные мнения в общие цели". Слово "согласие", несколько раз произнесенное в выступлении, позже стало одним из самых употребительных в испанской политической лексике. Хуан Карлос заявил, что намерен быть "королем всех испанцев". Он хотел забыть о кровопролитной гражданской войне, расколовшей нацию на два враждебных лагеря, и занять надпартийную позицию, соблюдая равенство прав всех испанцев независимо от их политических позиций и убеждений.

В это время многочисленные группы демократической общественности дистанцировались от Хуана Карлоса. Существовало неверие в то, что авторитарная монархия способна встать на путь самотрансформации и путем реформ сверху открыть дорогу демократии. Зачастую это неверие переплеталось с догматическим республиканизмом, перешедшим по наследству от прошлого, отрицательным отношением к институту монархии.

Между тем у нового главы государства в это время уже существовал в общих чертах план действий. Он понимал, что укрепить позиции монархии можно, лишь ведя страну к демократии и обретая демократическую легитимность. При этом король отказался от идеи "демократического разрыва" с франкизмом, потенциально чреватого социальными катаклизмами. Еще за несколько недель до смерти Франко в закулисном интервью журналу "Ньюсуик" Хуан Карлос заявил, что видит свою цель в установлении в Испании подлинной демократии. На пути к этой цели необходимо избежать кровопролития, хаоса и беспорядков. Нужны реформы, а не репрессии, демократическая эволюция, а не революция.

Казалось бы, у короля был достаточный властный потенциал для претворения своего замысла в жизнь, ибо к нему перешли те огромные полномочия, которые с 1939 г. были сконцентрированы в руках Франко. Реальные возможности Хуана Карлоса, однако, не соответствовали объему его властных полномочий. Дело в том, что в соответствии с франкистским законодательством глава государства мог осуществлять свои полномочия лишь с согласия и в координации с основными государственными институтами - правительством, кортесами и Советом королевства (совещательный орган при главе государства). "Коридор возможностей" для реформаторских начинаний короля еще более сужало то, что во главе основных институций стояли ортодоксальные франкистские сановники, на которых он не мог опереться. По существу, курс на мирный демонтаж франкизма представлял собой рискованный эксперимент с совершенно неясным исходом.

Приступить к реформам можно было, лишь радикально обновив руководство ведущих структур. Хуан Карлос решил начать этот процесс с поста председателя кортесов и Совета королевства (согласно франкистским основным законам ими должно было руководить одно и тоже лицо). Приняв самое активное участие в серии сложных переговоров и консультаций, король сумел добиться от Совета королевства согласия с назначением на пост его председателя своего доверенного лица - профессора политического права Торкуато Фернандеса-Миранды. Последний в молодые годы Хуана Карлоса был его учителем и наставником. Король высоко ценил его глубокие знания и блестящий ум. "Это был человек, который оказал серьезное влияние на мое формирование как будущего короля", - вспоминал позднее Хуан Карлос.

Вторым важнейшим кадровым решением короля стала смена председателя правительства и очищение кабинета министров от ортодоксальных франкистов. В июле 1976 г. королю удалось добиться назначения на пост председателя кабинета министров своего ставленника - Адольфо Суареса, бывшего в предыдущем составе правительства министром-генеральным секретарем франкистской партии Национальное движение. Хуан Карлос принял совет Фернандеса-Миранды, полагавшего, что этот молодой, энергичный, амбициозный политик достаточно решителен и одновременно гибок, чтобы демонтировать политическую систему франкизма.

Опираясь на поддержку короля, талантливые политики Фернандес-Миранда и Суарес сумели необычайно искусно проложить дорогу демократии, нейтрализовав сопротивление "бункера" - мощного блока правых и ультраправых сил, в лучшем случае соглашавшихся лишь на косметические изменения франкистской государственности. К июню 1977 г. в Испании были проведены реформы, ликвидировавшие наиболее одиозные структуры франкизма и вводившие демократические нормы и институты. Эта виртуозно проведенная операция временами напоминала остросюжетный детектив.

Взять хотя бы ключевой вопрос перехода к демократии - конституционную реформу. Стремясь максимально не нарушать "нормального течения" политической жизни, король взял курс на трансформацию франкизма изнутри при опоре на существующую легальность, действующие политические и конституционно-правовые институты. Еще в 1969 г. перед присягой короля на верность франкистским основным законам Фернандес-Миранда сказал ему: "Законы обязывают, но не связывают. Они законно и легитимно позволяют осуществлять реформы - переходить от одного закона к другому". Наставник Хуана Карлоса, несомненно, имел в виду то, что во франкистском законодательстве был заложен механизм пересмотра существующего правопорядка. В 10 статье Закона "О наследовании поста главы государства" говорилось: "Для того чтобы отменить или изменить Основной закон, требуется помимо согласия кортесов народный референдум". В августе 1976 г. правительство, ни на йоту не отступая от франкистского законодательства, внесло законопроект о конституционной реформе в кортесы.

Король и его сподвижники прекрасно понимали, что принятие этого законопроекта, разрушающего старую государственность и закладывающего основы представительной демократии, станет для франкистской бюрократии "политическим харакири". Казалось невозможным, что прокурадоры кортесов, долгие годы служившие верой и правдой каудильо, одобрят закон, ставящий крест не только на этом институте и, следовательно, их карьере, но и на политической системе франкизма в целом. Однако невероятное свершилось. Целая серия акций - умелое и энергичное реформирование деятельности кортесов Фернандесом-Мирандой, давление правительства на прокурадоров кортесов, сочетание обещаний и едва прикрытых угроз в их адрес, а главное, безоговорочная поддержка законопроекта Хуаном Карлосом привели к тому, что подавляющее большинство конгрессменов проголосовали за принятие этого закона.

Не менее драматично решалась "проблема Компартии". В начале 1976 г. короля беспокоила активность КПИ, в особенности проводимые с участием коммунистов мощные массовые манифестации, так как они ставили под угрозу срыва его проект мирного демонтажа франкизма. Для реализации своих замыслов Хуан Карлос нуждался в хотя бы относительном спокойствии "улицы". Хуан Карлос пошел на крайне рискованный шаг в тогдашней ситуации: он вступил в переговоры с руководителем запрещенной Компартии. В качестве посредника король избрал президента Румынии Чаушеску. Будучи главой тоталитарного режима, Чаушеску поддерживал оживленные контакты с западными лидерами, создав себе имидж политического лидера восточного блока, относительно независимого от КПСС. Руководство Румынии имело хорошие отношения с Компартией Испании, которой оказывалась финансовая поддержка. В обстановке строжайшей секретности Хуан Карлос направил к Чаушеску своего представителя Мануэля де Прадо с письмом для Каррильо. Позже посланец короля вспоминал, что его миссия напоминала "операцию в стиле Джеймса Бонда". Король, сообщив Каррильо о своем намерении восстановить в Испании демократические свободы и легализовать КПИ, просил его прекратить атаки коммунистов на институт монархии и проявлять сдержанность в отношении политической мобилизации сторонников.

Успеху рискованного эксперимента, задуманного Хуаном Карлосом, благоприятствовала позиция армии. Основная масса офицерства сразу же лояльно отнеслась к королю - Верховному главнокомандующему, официальному преемнику Франко. Заручившись поддержкой широких слоев армии и высшей бюрократии, король превратился для них в олицетворение преемственности по отношению к старому режиму.

Реформы Хуана Карлоса принесли ему и легитимность демократическую - поддержку широкого спектра прогрессивных сил. Для полностью узаконенного властвования не хватало лишь легитимности династической, получение которой зависело от воли отца. 14 мая 1977 г. во дворце Сарсуэла в присутствии членов королевской семьи дон Хуан официально отказался от своих прав на престол в пользу сына. Примечательно, что конституционная комиссия сената формулировку "Корона Испании наследуется по линии потомков Его Величества Дона Хуана Карлоса I Бурбонского" дополнила фразой: "законного наследника исторической династии", которая вошла в Конституцию 1978 г. Это дополнение в испанском законодательстве преодолевает представление о современной монархии как детище Франко, порождении 18 июля 1936 г. Испанская монархия перестала быть "кооптированной", установленной сверху; было восстановлено правопреемство власти Бурбонов, разорванное каудильо.

Слияние в фигуре Хуана Карлоса трех типов легитимности - династической, демократической и прежней, франкистской, стало символом того, что Испания вновь обрела национальную идентичность. Король превратился в полюс притяжения для самых разных социально-политических сил. В решающей степени этому способствовал он сам.

Курс короля на национальное примирение привел к окончательному преодолению раскола испанских правых и левых сил, их взаимным уступкам. Эта политика материализовалась в "пакте Монклоа" - соглашении между правительством и всеми представленными в парламенте партиями (оно действовало с октября 1977 г. по декабрь 1978 г.). "Пакт Монклоа" был компромиссом, в соответствии с которым каждая из сторон согласилась на уступки во имя достижения общих целей - стабилизации режима представительной демократии и смягчения последствий экономического кризиса. Консолидированная политическая воля, проявленная правительством и парламентскими партиями, помогла становлению демократического строя, защитила его от покушений со стороны сепаратистских, ультраправых и левацких группировок.

Межпартийное соглашение создало благоприятный климат и для разработки демократической Конституции страны взамен франкистского законодательства. Ее одобрение на референдуме в декабре 1978 г. окончательно похоронило франкизм как политическую систему, ознаменовав юридическое оформление представительной демократии. Для Хуана Карлоса всенародная поддержка Конституции означала ратификацию его демократической легитимности.

В испанском обществе отношение к монархии принципиально изменилось. Многих приятно поразила метаморфоза, происшедшая с Хуаном Карлосом: превращение молчаливого и, казалось бы, безразличного ко всему принца в энергичного и жизнерадостного короля, уверенно ведущего страну по пути демократических реформ. На смену индифферентному и даже негативному отношению к монархии пришла уверенность в нужности и полезности этого института. Примечательно, что деятельность короля позитивно оценили и многие из причислявших себя к республиканцам.

Авторитет короля еще более упрочила сорванная им попытка государственного переворота 23 февраля 1981 г. Хотя основная масса военнослужащих с самого начала переходного периода заняла лояльную позицию по отношению к королю, наиболее консервативная часть офицерства была крайне недовольна процессом демократизации, который, по ее мнению, означал реванш со стороны побежденных в гражданской войне. 23 февраля 1981 г. около 200 гражданских гвардейцев ворвались в здание кортесов, где в это время утверждалась кандидатура нового председателя правительства, превратив в заложников 350 депутатов, руководителей основных партий и членов правительства. Резервом путчистов были офицеры, в том числе высокопоставленные, занимавшие выжидательную позицию и готовые при соответствующем повороте событий поддержать их. В заговор были вовлечены и многие влиятельные гражданские лица - промышленники, банкиры, финансировавшие мятежников.

История распорядилась так, что Хуан Карлос, как и на первом этапе демократизации, вышел из-за кулис и стал главным действующим лицом разыгравшейся драмы. Король оказался в тот момент единственным из высокопоставленных руководителей страны, способным свободно решать и действовать. Все министры находились под властью путчистов в здании кортесов.

В ночь на 24 февраля Хуан Карлос предстал перед телезрителями. Он был одет в военную форму, чем подчеркивалось его положение Верховного главнокомандующего. В коротком выступлении король четко и решительно определил свою позицию. Он заявил, что отдал приказ гражданским и военным властям "поддерживать конституционный порядок в рамках существующей законности". Монархия "не потерпит ни в какой форме действий лиц, стремящихся силой прервать демократический процесс, который был в свое время закреплен Конституцией, одобренной испанским народом". Король спас молодую демократию, когда остальные защитные средства не сработали.

Роль монархии и короля в испанском обществе определяется Конституцией 1978 г. Согласно ей, "политической формой испанского государства является парламентская монархия". Подобная формулировка представляет собой новшество в конституционной традиции Испании: прежде парламентская монархия определялась как форма правления. В предшествующих монархистских конституциях суверенитет и законодательные функции делились между короной и парламентом. В современной Конституции суверенитет находится у народа, а законодательные функции - исключительно у кортесов.

В соответствии с Конституцией король - "глава государства, символ единства и постоянства, арбитр и примиритель в постоянной деятельности учреждений", осуществляющий высшее представительство Испании в международных делах. Король, в частности, санкционирует и промульгирует законы; созывает и распускает Генеральные кортесы, назначает выборы на условиях, предусмотренных Конституцией; назначает референдум в случаях, предусмотренных Конституцией; осуществляет верховное командование вооруженными силами. Особенность положения короля состоит в том, что он не интегрирован в ветви власти. Исполнительная власть отделена от монарха и принадлежит правительству.

Кажущиеся многочисленными полномочия короля на деле весьма скромны. Сам лично он не может предпринять каких-либо инициатив. Королю принадлежит лишь право санкционировать решения, принимаемые другими органами. Используя выражение испанского философа Арангурена, современная Испания - это "немонархическая монархия".

Однако реальное место, которое занимает Хуан Карлос в политической жизни Испании, несоизмеримо со скромной ролью, отводимой монарху Конституцией. Король пользуется непререкаемым моральным авторитетом. Он верховный арбитр жизни нации, его мнения и решения не подвергаются сомнению. Социологические опросы неизменно показывают, что он самый уважаемый деятель в стране. Его рейтинг по десятибалльной шкале составляет 8,9-9 баллов.

Отношение испанцев к королю определяется не только его взглядами и действиями. Люди высоко ценят его личные качества. Хуан Карлос лишен чванства, амбициозности, высокомерия, его отличает внутренний демократизм, простота в обращении. Он совершает частые, без помпезности поездки по городам и селам Испании, беседует с простыми людьми.

Авторитет Хуана Карлоса укрепляет скромный бюджет, определяемый королевскому двору парламентом, и отсутствие заметного семейного богатства. При испанском королевском дворе не бывает балов и пышных приемов. Вообще испанская монархия заметно отличается от других европейских королевских семей. Она, по общему мнению, публично менее венценосна, ближе к нуждам страны.

Испанцам импонируют и спортивные увлечения Хуана Карлоса, которым он верен с детства. Король очень любит море и парусный спорт. "Если бы я не был королем, то наверняка стал бы моряком", - признается он. Хуан Карлос был призером нескольких мировых и европейских регат. Он любитель автомобильных и мотоциклетных гонок, страстный охотник. Прекрасно играет в теннис. Зимой вместе с семьей встает на горные лыжи. До недавнего времени король управлял сверхзвуковыми самолетами, пока ему не запретили кортесы (во имя интересов Испании). Он водит вертолеты, управляет танком.

Большое место в жизни Хуана Карлоса занимает семья. В 1962 г. он женился на королеве Софии, сестре последнего короля Греции Константина, свергнутого "черными полковниками". Испанский принц и греческая принцесса были знакомы чуть ли не с детства. Их брак не был браком по династическому расчету, это был брак по любви. Каждому из супругов сейчас немного за 60, но и по сей день высокий, атлетичный, спортивный король и хрупкая, стройная, элегантная королева составляют гармоничную пару.

Донья София весьма образованна, она - автор двух книг о греческой археологии, прекрасно разбирается в живописи, любит музыку. Она почетный президент Национального симфонического оркестра, оказывает поддержку молодым музыкантам и художникам.

Королевская чета уделяет большое внимание своим детям - наследнику престола принцу Астурийскому Фелипе (род. в 1968 г.), дочерям Елене (род. в 1963 г.) и Кристине (род. в 1965 г.). Беседуя со своим биографом, король заметил, что их дети росли простыми и естественными до такой степени, что им надо было напоминать, кто они такие. Дети королевской четы путешествуют на обычных самолетах и водят обычные машины. Принц Астурийский Фелипе учился не в частном учебном заведении, а в государственном Мадридском университете, где в свое время учились король и королева. Показательно, что в ночь путча 23 февраля 1981 г. Хуан Карлос держал 13-летнего сына рядом с собой, не давая ему уснуть и заставляя следить за своими действиями. "Смотри, что нужно делать, когда ты король",- говорил он Фелипе. Хуан Карлос считает, что эти несколько часов сыграли большую роль в формировании будущего короля, чем многие годы спокойной жизни.

"Я нужный человек, появившийся в нужном месте в нужный момент", - так оценивает Хуан Карлос свою роль в испанском политическом процессе последних десятилетий. Действительно, переходу Испании к демократии благоприятствовало редкое в истории совпадение объективных и субъективных обстоятельств. Среди них - экономический бум 60-70-х гг. и формирование многочисленного среднего класса, ориентировавшегося на западноевропейские образцы, и стремление миллионов испанцев избежать радикальных экспериментов по образцу 30-х гг., и сдвиг к центру ведущих политических организаций, умение их лидеров подняться над узкопартийными амбициями и пойти навстречу друг другу по пути национального примирения, преодолевая сопротивление и непонимание собственной среды, и присутствие в ближайшем окружении короля такого блестящего советника, как Фернандес-Миранда.

И все же роль Хуана Карлоса в этом процессе трудно переоценить. Провести "корабль демократизации" через извилистый, полный явных и скрытых опасностей переходный этап мог только умный, зрелый и опытный политик, крупный государственный деятель, наделенный к тому же соответствующими человеческими качествами. Испанский король расширил горизонты представлений о возможностях современной монархии, которая способна и становиться движущей силой демократических реформ, и пресекать попытки реставрации авторитаризма, и превращаться из реального участника политической борьбы в арбитра (и наоборот).

Опыт Испании еще раз напомнил давно известную истину: монархия ничуть не хуже, а возможно, и лучше других форм правления, известных человечеству. Монарх, не избираемый народом, неподвластный рейтингам популярности и, следовательно, отвечающий за свои действия только перед Богом и собственной совестью, является гарантом стабильности государственных устоев. Разумеется, речь при этом идет не об абсолютной монархии, предполагающей зависимость общества от воли одной личности, поскольку власть может попасть в руки человека, далеко не совершенного в политическом и нравственном отношении. По-настоящему жизнеспособной может быть лишь парламентская монархия, в которой король царствует, а не управляет, является верховным попечителем, дающим нации опору, гарантирующим подлинное разделение властей и защищающим страну от смещения к любым радикальным решениям. Подобный тип монархического устройства способен соединить идеи разумной, прочной государственности и свободы, демократии.

Бесспорно, испанцев покорил король, а не монархия как институт. Проводя параллели между Испанией и нынешними попытками возродить монархию в некоторых странах, не следует забывать в числе прочего и особенности политической биографии Хуана Карлоса, с детских лет воспитывавшегося на родине и хорошо знавшего свою страну, которая, в свою очередь, знала и его. Главное же состоит в том, что король доказал свое право на престол не столько династической традицией и помазанничеством Божиим, сколько практическими действиями.

Источник: http://faces.ng.ru/foreign/2001-01-11/1_kingreformer.html