Испания глазами российских бардов

Владимир Капгер Испания

Эспанья!
Слышу грохот бискайских прибоев,
Вижу небо твое голубое
Над прекраснейшей в мире землей.
Эспанья!
Слышу трубы, зовущие в битву,
И слова отрешенной молитвы
Паладина, идущего в бой.

Солнце щедрое светит призывно и гордо,
Здесь равны перед Богом и нищий, и гранд,
Здесь цветы, словно дети, спят в ущелиях горных,
А простые крестьянки прекрасней инфант.

Мир твой стар и чудесен, мир твой - сон и легенда,
Буйный праздник корриды, перестук кастаньет.
Каждый день твой, как песня, и под грохот фиесты
Звон клинков леденящий предваряет рассвет.

Воды синего Эбро
Из заснеженной Сьерры
По земле Арагона к Средиземному морю
Небо плавно несет.
И от стен Картахены
До истоков Дуэро, на просторах Месеты,
У развалин Кастильи
Скот крестьяне пасут.

Сгинули, растаяли столетья реконкисты в серой дали.
В битвах с сарацинами, под стоны умирающих идальго,
Дремлют мавританские властители в земле твоей - Эспанья!
Рухнули их пышные столицы - не осталось и названий.

Мир твой в бесконечность мгновенья
Погружен, и любовью очарован навек.
Лик твой - он само вдохновенье.
Белоснежны улыбки твоих сыновей.

И над всею Эспаньей, как пожар, раздуваемый ветром,
Вихрем страсти и звуков полыхает гитара Фламенко.

1979

Марина Яковлева Альгамбра

В Испании жарко.
В Испании так экзотично!
Альгамбра, Альгамбра...
Из тазиков "Сангрию" пьём в настроеньи отличном,
Альгамбра, Альгамбра...

В Испании люди как люди, но только смуглее,
В Испании даже зимой каждый куст зеленеет,
Там нету простуд и ангиной никто не болеет,
Альгамбра, Альгамбра...

В Испании домик стоит Сальвадора Дали,
В Испании все обожают с быками бои,
Но после корриды вся Plasa del Toros в крови...
Альгамбра, Альгамбра...

В Испании скажут "Ole!" тебе вместо привета,
На ужин вина подадут и варёных креветок,
И всюду в Испании звонко трещат кастаньеты,
Альгамбра, Альгамбра...

Испанки толсты и внимания не привлекают,
Испанцы ленивы и вечно в тени отдыхают,
Но в вихре фламенко глаза их, как угли, сверкают,
Альгамбра, Альгамбра...

В Испании жарко.
Прекрасней не знаю я места,
Альгамбра, Альгамбра...
В Испании яркой не жизнь, а сплошная фиеста.
Альгамбра, Альгамбра

Елена Казанцева Испания

Испания, ты ли это?
"Ай, девушка-статуэтка" -
Шептали ночные дюны,
Сжимая на горле пальцы.
Мы были когда-то юны,
А ныне - старцы-скитальцы.

И плачет Гарсия Лорка,
И лунная кровь сочится.
Цыганки водой из моря
Омоют мои ключицы.

Когда я приду к рассвету,
Я снова умру в печали,
Чтоб дюны меня качали
И слушали песню это.

Испания, ты ли это?
"Ай, девушка-статуэтка..."
И лунная кровь белеет,
И море мой сон лелеет.

Александр Городницкий Испанская граница

"...Недалеко от границы я увидел кладбище, где на надгробьях латинскими буквами написаны русские имена: там похоронены наши летчики и танкисты, погибшие во время фашистского путча в Испании. Их памяти эта песня и была посвящена. Долгие годы петь ее было нельзя... В 1965 г. был рассыпан набор моей книжки: в рецензии было написано: "...В своих клеветнических заявлениях автор пытается представить дело так, будто бойцы, воевавшие в Испании, все потом были расстреляны или погибли на Колыме, - это неправда, некоторые из них уцелели..."

Посвящается О.Савичу - поэту-переводчику, испанисту, участнику сражений в Испании.)

У испанской границы пахнет боем быков,
Взбаламученной пылью и запекшейся кровью.
У испанской границы не найти земляков
Кроме тех, что легли здесь - серый крест в изголовье

Каталонские лавры над бойцами шумят
Где-то плачут над ними магаданские ели
Спят комбриги полегших понапрасну бригад
Трубачи озорные постареть не успели

Эй, ребята, вставайте, - нынче время не спать
На седые шинели пришивайте петлицы
Вы бригаду под знамя соберите опять
У Испанской границы, у Испанской границы

Но молчат комиссары в той земле ледяной
Им в завьюженной тундре солнце жаркой снится
И колымские ветры все поют надо мной

У Испанской границы, у Испанской границы

1964. ЭОС "Крузенштерн", Гибралтар

Руслан Шмаков Коррида

(Киносценарий в стихах, написанный по мотивам произведений Майна, Дина, Джона Рида)

Испания. Севилья. Начало марта.

Все кресла заняты. И публика ревет.
И яблоку не приземлиться на галерке!
Со всей Испании стекается народ,
Чтоб насладиться мастерством
Битаровой Гарсиа Лорки!
С окрестных сел привозят помидоры.
В гостиницах не взять стоячих мест.
Встречают женщину-тореадора
Из СССР, из неизвестных мест!
Коварный бык, по кличке Каудильо,
Резвится. И дрожит загон.
Пред ним трепещет вся Севилья!
Он - автор многих похорон.
Благодаря ему перед Корридой
Большая площадь - площадь Инвалидов.
Она так названа взамен
Красивого названия - Кармен.
Бык, купленный за три мильона франков,
Был родственником генерала Франко.
Когда был розовым рассвет,
Он принимал холодный душ.
Иначе все вокруг он разносил на части,
И Мэрия в долги влезала
Пожарной Части!

Но вот - фанфары! Началось!
Мышиною вознею пикадоры
Щекочут Каудильо - он храпит!
Летят окурки, ругань, помидоры...
Волнуясь, публика кипит!
Быка снимают в профиль и анфас,
А бык лениво головой кивает...
Но кто-то помидором в правый глаз
Быку случайно попадает!
Глаз от удара кровью налился.
И цвет его я помню до сих пор -
Кармин! Краплак! Почти как светофор.
И лошади рванулись за ограду
Рывком под двести лошадиных сил.
А всадники, как гроздья винограда,
Свалились на арену, как награда.
Одной ногой бык на обоих наступил!
И по стеклу как скрежет стали,
Как детский плач в глубокой яме,
Там, на галерке, матери рыдали,
Прощаясь с сыновьями.
И жены плакали.
От нищеты спасло
Их страшное любимых ремесло.

И что? Конец?
Внезапно
Красное пятно быка вниманье привлекло...
Притихла публика. И затаились гады.
Трещоток и хлопушек стихнул вой.
В потертой старой форме бойца интербригады
Стояла Лорка
С высоко поднятой головой!
Бык, озираясь дико,
Копытом рыл окопы в полный рост.
Его бесила красная гвоздика
Ее красивых вьющихся волос!
И бык пошел неторопливым шагом.
Он чувствовал - добыча не уйдет.
Она его дразнила красным флагом,
И бык под красным флагом
Шел вперед!
При виде знамени перекосились хари
В передних дорогих рядах.
Там не забыли о Гвадалахаре!
Им красный цвет всегда внушает страх!

Бык делает глубокий выпад
И бьет рогами, не жалея сил.
А публика - глубокий выдох...
Тореадора там и след простыл!
И снова - промах! И бросок!
Бык заревел сильнее судовой сирены!
А парни пальцами гребли песок
И из последних сил ползли на край арены.
И вот, когда последнему осталась метра два,
Огромный зал внезапно стих.
Быка качнулась голова.
Он содрогнулся, как от пули!
Бык понял, что его надули!
Он отскочил назад, тройной прыжок!..
И звук раздался,
Как удар хлыста -
Тореадор держал
Конец хвоста!
Хвост натянулся, как струна.
И слышно стало, как хрустят суставы.
Но вот сменилась тишина
На "Ля" второй октавы!
И грянул бой, последний бой!
Бык больше не владел собой.

Но вот ломается мулета пополам!
Тореадор отбросил этот хлам.
Нога скользит по дынной корке!
И бык уже рога вонзает в тело Лорке!
Но Лорка делает отчаянный рывок...
И вот, назло врагам,
Она дала быку два раза
По рогам,
И в зале сразу стало глуше.
У Каудильо отвалились уши.
Скончался бык
От сотрясенья мозга.
Тореадор издал победный возглас,
И по испанскому обычаю, вначале
Быка рогами
Мэра города венчает.
И прессу оттеснив,
Простой народ,
На сердце руку приложив,
Тореадора весело качает!

А вечером бульварные газеты
На факте сломанной мулеты
Соревноваться стали,
Трубя о низком качестве
Советской стали.
В ответ на это прогрессивные газеты
Писали, что мулету подменили.
И в грязном деле этом
Владельца Каудильо обвинили.
И всю его семью.
"Вечерняя Севилья" поместила
В воскресном номере
С тореадором интервью:
- Я с удовольствием узнала,
Что бык, который стоил миллионы,
Благополучно сгнил.
Плачу я звонкою монетой,
Тому, кто мне советскую мулету
Швейцарской перед боем подменил.
Пусть врут,
Что с запасной обоймой
Брала я на арену пистолет,
Что я пятнадцать лет
Работала на бойне,
Что боксом занималась много лет.
Нет!
Я отвечу тет-а-тет:
Не шляясь по домам игорным,
Туризмом занималась горным!
И хоть я занималась мало,
Моя страна меня послала
В Кубанский университет!

Советской женщине
Любой уступит бык!
И к этому весь мир
Давно привык.
Но лишь одна
Не хочет уступить скотина -
Советская мужчина!

1981

Михаил Щербаков Хор испанцев и хор французов

1. ("Испанцы")

Сердцу все в Испании мило, то есть много милее,
чем, допустим, во Франции.
Все здесь, вплоть до чисел и звуков, большей прелестью дышит,
чем в какой-нибудь Франции.
Здесь и площадь в размере свыше полумильона километров
квадратных впечатляет сама по себе.
А населенье впечатляет подавно,
доходя до мильонов почитай сорока.

Город, что зовется Мадридом, расположен, конечно,
уж никак не во Франции.
Реки - Эбро, Тахо, Дуэро - протекают уж точно
ни в какой не во Франции.

Нипочем не найдется проповедник в Париже, что бы мог
без акцента по-испански сказать "не убий",
Кроме невзрачной полосы пограничной ничего у
французов с нами общего нет.

Славен род испанский и древен, глубоки наши корни,
не в пример той же Франции.
Сонмы знаменитостей наших популярны повсюду,
кроме разве что Франции.
Всевозможные гранды, короли Фердинанды, тенора, портретисты -
здесь родятся весьма и весьма.

А у французов - где певцы, кто монархи? Мы их даже не знаем
и не жаждем узнать.

2. ("Французы")

Ну, а мы не то что знать не жаждем, мы в упор того не
видим, кто в бреду горячки и душевном помраченье,
ни аза ни в чем не смысля, нашей Франции прекрасной
вдруг Испанию, к примеру, легковерно предпочтет.

Ведь по сути там все то же, что и тут, однако хуже:
раса та же, даже те же Пиренеи, только хуже,
и язык почти такой же как у нас, хотя и хуже,
по-испански "буэнос диас", по-французски "добрый день".

И атлантика, похоже, та же, и Европа тоже,
даже солнце - номинально - той же Солнечной системы,
но под нашим дивным солнцем все цветет и колосится,
а под их противным солнцем все со страшной силой мрет.

Злаки чахнут, реки сохнут, звери дохнут, рыбы дохнут,
кобры, зубры, динозавры, не сказав ни слова, дохнут,
мрут амебы, жабы, крабы, даже люди - уж с чего бы
им, казалось бы, туда же? - все же тоже и они.

Блекнет вся испанская слава, вся их местная гордость -
пред величием Франции.
Впрочем - и гордиться там нечем, и прославиться трудно,
то ли дело во Франции.
Говоря откровенно, даже как-то неловко, что предмет разговора
чересчур неказист удался.
Так что не ясно, для чего мы так длинно о подобном
предмете вообще говорим.

Hosted by uCoz