|
|
||
Новая русская повесть "Луч света в темном царстве"
Вместо предисловия: На сегодняшний день повсеместно возрождаются традиции русского купечества. Так вот. Судя по уже возрожденным традициям, купечество в семнадцатом веке выглядело примерно так.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
VII век. Купеческая лавка "Пафнутич без компани ЛТД". Арабской вязью с грамматическими ошибками. В лавке сидит купец Пафнутич, почесывая двадцатидвухлетнюю щетину.
- Прошка! - кричит он.
В лавку орлом влетает приказчик Прошка.
- Где товары заморские?
- Продали за деньги заморские.
- А где деньги заморские?
- Вина купили заморские.
- А где вина заморские?
- Выпили по обычаю русскому.
- Пошел вон!
Пафнутич почесывает грудь все ниже и ниже, пока не вспоминает про девку Анфиску.
- Анфиска! - кричит он.
В лавку лебедем вплывает девка Анфиска.
- В баню пойдешь?
- Так ведь денег нет!
- Пошла вон!
Пафнутич почесывает все ниже и ниже, пока не начинает чесать пол.
- Прошка! - кричит он.
В лавку орлом влетает приказчик Прошка.
- Денег дадут в долг под честное купеческое слово?
- Не дадут.
- А под нечестное?
- Ну, разве что купец Еремеич, он нам должен.
- Пошел вон!
Пафнутич начинает мысленно почесывать девку Анфиску.
- Анфиска! - кричит он.
В лавку лебедем...
- Да прекратите вы влетать и вплывать! Ходите нормально, как люд православный! - ругается Пафнутич:
- Деньги найду - в баню пойдешь?
- Не пойду. Меня ужо купец Еремеич пригласил.
- Пошла вон!
Пафнутич, почесываясь, молится богу, чтобы Еремеич умер от чесотки.
- Прошка! - кричит он.
В лавку нормально, как люд православный, входит Прошка.
- Иди забери деньги у Еремеича.
- Так сабля вострая нужна с разрешением от Царя-батюшки.
- А если не вострая?
- Эк, удивил! Сейчас куда ни плюнь, у каждого есть не востроя! – говорит Прошка и плюет в окно.
- Эй! Кто там плюется! У меня есть сабля не вострая! - кричат за окном.
В лавку входит купец Еремеич, весь окровавленный от почесывания.
"Спасибо, Господи! Недолго осталось" - думает Пафнутич.
- Пафнутич! Займи денег под честное купеческое слово. В баню хочется - сил нет! Ты же мне должен?!
- Эк, удивил! Сейчас куда ни плюнь, я каждому должен! - говорит Еремеич и плюет в окно.
- Эй! Кто там плюется! Нам Еремеич должен! - хором кричат два десятка купцов, оплеванных Еремеичем.
Задумавшись, Пафнутич пытается почесать мозг, но мешает черепная коробка.
- А пошли в баню под честное слово, к примеру, купца Никанорыча!
- Анфиска! - кричат купцы, от нетерпения почесывая друг друга.
В лавку лебедем вплывает Прошка:
- А может я сгожусь?
- Эк удивил! - удивляются купцы и плюют в Прошку. Но попадают в окно.
- Эй! Кто там плюется! Теперь придется с купцами в бане мыться, не ходить же оплеванной! - кричит оплеванная Анфиска.
- Но шубу даренную в бане снимать не буду!
- Будешь! - кричат купцы.
- Тогда дарите!
- В бане подарим! - обещают купцы.
- Врете! - не верит Анфиска своему счастью.
- Вот тебе честное слово, к примеру, купца Никанорыча!
ГЛАВА ВТОРАЯ
Роскошные хоромы товарищества "Волки Тамбовские". Над входом надпись "Отделка теремов под еврозамки" и рекламный девиз "А вот здесь мы забубеним желтую полосу! ".
В хоромах сидит купец Никанорыч и поглаживает окладистую бороденку.
К нему заходят два добрых молодца в кожаных кафтанах и с саблями вострыми безо всякого на то разрешения от Царя - батюшки.
- Чьих будете? - вежливо спрашивает Никанорыч.
- Стеньки Разина людишки! - отвечают Стеньки Разина людишки.
- Что надобно?
- Нам бы водицы испить? - начинают издалека людишки.
- Пейте!
- Нам бы еще хлебца откушать?
- Ешьте!
- Нам бы еще денежек немного?
- Берите!
- А много? - доходят до сути дела людишки Стеньки Разина.
-.............! - хочет, но не может сказать купец Никанорыч, нервно поглаживая окладистую бороденку.
- Кому платишь, купчина недорезанный?! - продолжают людишки Стеньки Разина, поглаживая сабли вострые и постепенно превращаясь в людей Степана Разина:
- Ты что, оглох, купчина недорезанный?
- Ась? - может, но не хочет разговаривать в таком тоне купец Никанорыч и прикидывается глухонемым.
- Теперь будешь платить нам, купчина недорезанный! А не то мы тебя дорежем! - заканчивают свою мысль человечища Степана Тимофеича Разина, поглаживая саблями вострыми Никанорыча. Никанорыч, жалобно поглаживая мошну с деньгами отдает им ровно половину мошны с деньгами.
- Мы еще зайдем! - намекают Разинцы на вторую половину и уходят, громко хлопнув дверью.
В хоромах остается купец Никанорыч. Он поглаживает уже менее окладистую бороденку.
К нему заходят два добрых молодца в одежде службы государевой, с саблями вострыми с разрешением от Царя - батюшки.
- Чьих будете? - тревожно спрашивает Никанорыч.
- Сборщики податей в казну! - бодро отвечают сборщики податей в казну.
- Что надобно?
- Нам бы водицы испить? - начинают издалека сборщики.
- Ась? - может, но даже разговаривать не хочет на эту тему Никанорыч, снова притворяясь глухонемым.
- Ха-ха- ха! - неожиданно смеются сборщики податей.
- Ась? - продолжает тупить Никанорыч.
- Ха - ха - ха - ха - ха - ха! - вдвое пуще прежнего смеются сборщики.
- Ха - ха - ха! - не может сдержаться Никанорыч.
- Ну, посмеялись и будет! - приступают к делу сборщики податей:
- А теперь будешь платить подати в казну. А не то заточим тебя в острог!
- А если мзду вам дать? - тонко намекает Никанорыч.
- Давай! - нехотя соглашаются сборщики и забирают другую половину мошны с деньгами.
- Но подати все равно платить придется. А мы еще зайдем! - говорят они и уходят, очень громко хлопнув дверью.
В хоромах остается купец Никанорыч, яростным поглаживанием он выдирает остатки бороденки. К нему заходит красна девица, лепоты неописуемой.
- Чьих будешь! - озабоченно спрашивает Никанорыч, не признав красавицу.
- Жонка твоя. Агафья! - признается Агафья, жонка Никанорыча, тайная любовница купцов Пафнутича с Еремеичем, конюха Ивашки, пекаря Степашки, плотника Петьки, дворника Федьки, басурмана Ибрагима и левого мужика по имени Агафон.
- Пошла вон! - начинает издалека Никанорыч.
- Ась?
- Пошла вон! Не дам я тебе денег! - продолжает Никанорыч.
- Ась?
- Да нет у меня денег! Осталось одно только честное купеческое слово купца Никонорыча! - признается Никанорыч.
- Ась? Сам дурак! - находит, что сказать глухонемая Агафья и уходит, сорвав дверь с петель. Скорее всего к басурману Ибрагиму.
В хоромах остается купец Никанорыч. Но почесавшись, решает съездить в баню, чтобы заодно и помыться.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Роскошные банные покои "Срамное место". На входе висит объявление:
"Услуги непотребных девок 200 гривен
Непотребный массаж 100 гривен
Потереть спинку 15 гривен"
В предбаннике предаются плотским утехам купцы Пафнутич с Еремеичем. Они пьют вина заморские. Сорят деньгами заморскими. Девка Анфиска парится в шубе даренной и плотским утехам временно не предается. В баню заходит печальный купец Никанорыч:
- Здорово купцы! Откуда деньги появились?
- Хороша банька! - уходят от неприятной темы Пафнутич с Еремеичем.
- Вот и я говорю хороша! А деньги где нашли на такую хорошую баньку?
- Вчера поп с колокольни упал! - еще дальше уходят от неприятной темы Пафнутич с Еремеичем.
- Вот и я говорю, весело тут у вас! Так откуда деньги на такое веселье?
- А позавчера два попа с колокольни упали! - совсем далеко уходят купцы от неприятной темы.
- Да уж! - не знает, что и сказать Никанорыч. Но для поддержания разговора признается:
- А я вот совсем разорен! И осталось у меня только слово мое честное купеческое, долгами незамаранное, пока еще!
Молчат Пафнутич с Еремеичем, опасаясь открыть Никанорычу страшную тайну.
- Хорошо хоть слово честное купеческое осталось!, - продолжает печалиться Никанорыч:
- А не то пойти мне в распоследние дерюжники. Как купец Филимоныч. Видал его вчера. Одет в рубище. Весь язвами покрытый. Побирается объедками. Вот ведь как человек опустился!
- Да ты что! Так это он поднялся! Когда мы его видели месяц назад, он выглядел гораздо хуже! - пытаются обнадежить купцы Никанорыча:
- А без честного купеческого слова мне и того хуже, в острог можно угодить! - вконец опечалился Никанорыч.
- Если в остроге хорошо заточиться, то и там жить можно! - уверяет его Еремеич.
- Воистину можно! Мне тут недавно из острога купец Пантелеймоныч весточку передавал. Живет, говорит, нормально. На дыбе его еще подвешивают, но каленным железом уже не жгут. Обустроился человек! - успокаивает его Пафнутич.
Тут в баню врываются стрельцы службы государевой. В бронекафтанах и с саблями вострыми, укороченными, складывающимися. Для начала бьют купцов крепко. Затем спрашивают грозно:
- Который тут Никанорыч?
- Он! - смело признаются Пафнутич с Еремеичем.
- Ах, так! - говорят стрельцы и бьют Пафнутича с Еремеичем.
- Так кто тут Никанорыч?
- Я! - смело признаются Пафнутич с Еремеичем одновременно.
- Ах, так! - говорят стрельцы и снова бьют Пафнутича с Еремеичем.
- Так который тут Никанорыч?
- Я! - решается Никанорыч.
- Если никто не признается, то Никанорычем будешь ты! – говорят стрельцы Никанорычу и бьют всех троих.
- Поедешь с нами, Никанорыч, за долги в предварительный острог!
- Так нет у меня долгов. А есть слово честное, купеческое... - возражает Никанорыч.
- Нет у тебя честного слова! Должен ты кругом за баню, за девок непотребных, за вина заморские, за деньги заморские под процент, за шубу и за икону Рублевскую, подлинную!
- За какую такую икону? - заподозрил Пафнутич Еремеича.
- За какие такие долги?! - заподозрил Никанорыч обоих.
- Кому первому отвечать? - уточняет Еремеич.
- Нам! Вопросы тут мы задаем! - говорят стрельцы и снова бьют купцов:
- С нами проедете! На лобном месте разберемся кто неправ, кто виноват!
- Ась? - привычно глохнет Никанорыч.
- А я?! - напоминает о себе девка Анфиска.
- А что с девки взять, окромя шубы! - решают стрельцы и напоследок бьют смертным боем всех подряд.
- Нравы у нашей эпохи были жестокие! - оправдываются они и увозят купцов вместе с шубой.
В бане остается одна девка Анфиска. Без шубы, чести, денег, работы, надежды и даже немножечко без ума.
- Рамамба хару мамба ру знамя реет на ветру хари кришна хари рама здравствуй город Иокогама на дворе трава на траве дрова! – скороговоркой говорит она напоследок и с разбегу бросается в прототип бассейна с холодной водой. И тонет в этом прототипе бассейна с холодной водой.
|
|
|
