Гражданская война не закончилась в 1939 году. Вплоть до 60-х север Испании фактически был охвачен тотальной партизанской войной, ставшей отличной кузницей кадров для будущих испанских террористических структур.

В Испании отличительной чертой террора со стороны радикальных марксистских организаций было ведение против правящего режима самой настоящей войны с применением армейского вооружения. Режим не церемонился с партизанами, но, казалось, чем активней их преследовали, тем крепче они становились. Война велась уже не только на территории Испании. Члены правящей партии не могли чувствовать себя в безопасности практически нигде, что в полной мере продемонстрировало покушение в 1956 году на сына самого Франко, отправившегося в Швецию. Ответ властей последовал немедленно и был невероятно жестоким: все осужденные по этому делу были показательно казнены средневековым способом – гарротой (через мучительное удушение). В качестве мести за аресты следовали взрывы штаб-квартир фалангистов и убийства высших полицейских чинов «по приговору революционного трибунала». Воюющие стороны обменивались все более жестокими ударами, однако на стороне государства было значительное численное и материальное преимущество.

Радикалам, загоняемым на родине в подполье, не оставалось другого выхода, кроме создания прочных структур с разветвленной и отлаженной системой обеспечения деньгами и оружием. «Первой ласточкой» стало возникновение в 1959 году террористической организации ЕТА, основанной молодыми марксистами, бывшими членами баскской националистической партии, разочарованными ее отказом от насильственных действий. В октябре 1964 года недавно созданная маоистская компартия Испании провозгласила, что бросает все силы на «народную войну» против фашизма, каковую намеревается вести при помощи «революционных вооруженных сил». Наконец, в 1973 году в Париже на съезде испанских коммунистов было официально объявлено о создании Революционного Антифашистского Патриотического Фронта (FRAP), который ставил целью восстановление в Испании народной федеративной республики.

После разрыва с компартией Китая и принятия албанской концепции борьбы, активисты испанской компартии 1 и 2 мая 1973 года приняли участие в масштабных вооруженных столкновениях с полицией, которые задумывались как запал восстания, своего рода испанский выстрел крейсера «Аврора». Однако акция не нашла поддержки по ряду вполне объективных причин – после болезни каудильо и смерти второго человека в стране, адмирала Карреро Бланко, убитого EТА, политический курс Испании начал существенно меняться. В этой связи исполком FRAP принял решение поменять тактику. Вместо крупных столкновений с силами правопорядка во главу угла ставились точечные дестабилизирующие акции: кражи оружия, нападения на офисы фирм и на частных лиц, вовлеченных в трудовые конфликты, подрывная – в том числе и в буквальном смысле – деятельность против государственных структур и объектов НАТО.

Террористических организаций в Испании середины 70-х было больше, чем политических движений. В одной только Барселоне и окрестностях насчитывалось до десяти мелких разрозненных групп боевиков, подчас с противоположными взглядами на будущее Каталонии. Наиболее известной была группа марксистско-анархистского толка «Иберийское Движение за Освобождение» (MIL), по сути, как и большинство каталонских анархистов, занимавшаяся не политической борьбой, а банальным вооруженным разбоем. Отколовшаяся от коммунистов ячейка идеологов основала в Брюсселе свою партию с полугастрономическим названием OMLE – Организация Испанских Марксистов-Ленинистов, которая в июне 1975 года переименовалась в Возрожденную Компартию Испании. В это время она вместе с FRAP совершила такое количество терактов, что лето и осень 1975 года иностранная пресса назовет «летом террора». День 1 октября стал одним из самых кровавых: тогда боевики-коммунисты убили четырех полицейских в знак мести за товарищей, осужденных и расстрелянных месяцем раньше.

После кончины Франко, казалось бы, борющиеся с его режимом силы должны были сложить оружие, однако коммунистов не устраивала и образовавшаяся либеральная демократия – по сути, как они считали, ничего не изменилось. В новых условиях компартия была значительно реструктурирована: в ней образовались несколько комиссий, перед каждой из которых ставились определенные задачи. Так называемая «техническая» комиссия должна была взять на себя осуществление вооруженных акций. Фактически это было рождением известной и по сей день Группы Антифашистского Сопротивления имени Первого Октября (GRAPO).

Конец 70-х ознаменовался многочисленными громкими терактами и похищениями политических деятелей. 3 марта 1976 года после рабочих волнений в Витории, когда пятеро манифестантов погибли в стычках с полицией, компартия призвала к созданию «Красной Армии» – сети боевых ячеек под управлением центрального командования. Идея не получила практического воплощения, но, тем не менее, для устрашения классового врага была организована серия взрывов. В это время о себе заявили и ультраправые, для начала застрелив на мадридской улице Аточа пятерых адвокатов, специалистов по трудовому законодательству, сотрудничавших с коммунистами. День в день, 24 января 1977 года, левые похитили и позже убили председатель Верховного Совета военной юстиции, генерал Вильяэскуса, а четыре дня спустя в качестве акта возмездия за расстрел адвокатов были убиты двое полицейских и жандарм.

С этого момента насилие со стороны ультраправых и ультралевых подозрительным образом совпадает, иной раз с точностью до дня, как в случае с похищением Вильяэскуса. Этот факт, вопреки стремлению GRAPO создать себе имидж борцов за народное счастье, создает о них в народе впечатление прямо противоположное: как о горстке провокаторов, которыми манипулируют не то ультраправые, не то иностранные разведки. В 1979 году число терактов возросло вчетверо, но цель так и не была достигнута – общество не дестабилизировалось, новый режим и не думал падать.

Череда провалов и арестов, обрушившаяся на GRAPO в 1981 и 1985 годах, нанесла серьезный удар по организации, в результате чего ее деятельность с тех пор практически прекратилась. В начале 90-х было зафиксировано несколько отдельных терактов, самый крупный из которых – взрыв военного трубопровода Сарагоса-Рота, однако с прежними масштабами их уже не сравнить. Вероятно, нынешнее поколение ультралевых наконец-то пришло к мысли о бесперспективности террора как способа противостояния системе. Мысль, к которой, хочется надеяться, вскоре придут и марксисты-националисты из EТА.

Автор: Андрей Грушин

Опубликовано в газете "Комсомольская правда в Испании"

(c) 2004, Ediciones Rusas Mediana, S.L., "Комсомольская правда в Испании"