Переоборудованный "Боинг-727" пролетал над Гранд-Каньоном на высоте тридцать пять тысяч футов. День был долгим и изнурительным. "И это еще не все", - подумала Миган.

Она летела в Калифорнию, чтобы подписать бумаги, в соответствии с которыми "Скотт индастриз" получала миллион акров леса к северу от Сан-Франциско. Ей удалось заключить очень выгодную сделку.

"Сами виноваты, - думала Миган. - Не надо было пытаться надуть меня. Держу пари, им впервые пришлось иметь дело с бухгалтером из цистерцианского монастыря". Она вслух рассмеялась.

К ней подошел стюард.

- Вам что-нибудь нужно, мисс Скотт?

На полке она увидела пачку газет и журналов. Она была так занята работой, что у нее не оставалось времени на чтение.

- Дайте мне, пожалуйста, посмотреть "Нью-Йорк таймс".

Ей сразу же бросилась в глаза помещенная на первой полосе статья. Тут же была напечатана фотография Хайме Миро. Ниже было написано:

"Вчера днем в Севилье во время попытки ограбления банка был ранен и схвачен полицией Хайме Миро, один из лидеров ЕТА - радикального баскского сепаратистского движения в Испании. При захвате был убит еще один из террористов, Феликс Карпио. Миро разыскивался испанскими властями..."

Прочитав статью до конца, Миган долгое время сидела неподвижно, вспоминая прошлое. Оно представало перед ней как давний сон, туманный и реальный, заснятый сквозь пелену времени.

"Борьба скоро закончится. Мы добьемся своего, потому что нас поддерживает народ... Но я бы очень хотел, чтобы ты дождалась меня..."

Давным-давно она читала о народе, верившем в то, что человек, однажды спасший чью-то жизнь, был за нее в ответе. Она спасла Хайме дважды: в замке и в сквере. "Черта с два я допущу, чтобы они сейчас убили его".

Подняв трубку стоявшего рядом с ней телефона, она сказала пилоту:

- Поворачивайте самолет. Мы возвращаемся в Нью-Йорк.

В аэропорту "Ла Гуардия" ее ждал лимузин. В два часа ночи она уже была в своем офисе. Там ее встретил Лоуренс Грэй-младший. Его отец, много лет проработавший адвокатом компании, ушел на пенсию. Сын был так же умен и честолюбив.

- Что вы знаете о Хайме Миро? - без предисловий начала Миган.

Ответ последовал незамедлительно:

- Это - баскский террорист, главарь ЕТА. Кажется, день-два назад я читал, что его поймали.

- Совершенно верно. Правительство собирается предать его суду. Я хочу, чтобы там был наш человек. Кто считается лучшим в стране судебным адвокатом?

- Кэртис Хэйман, на мой взгляд.

- Нет. Он слишком порядочен. Нам нужен какой-нибудь "громила".

Она на минуту задумалась.

- Свяжитесь с Майком Роузеном.

- Он задействован на сто лет вперед, Миган.

- Так освободите его. Мне надо, чтобы он был на суде в Мадриде.

Он нахмурился.

- Мы не имеем права вмешиваться во внутреннюю политику Испании.

- Нет, имеем. Подзащитный - наш друг.

Он внимательно посмотрел на нее.

- Можно задать вам личный вопрос?

- Нет. Займитесь делом.

- Я сделаю все возможное.

- Ларри...

- Да?

- И невозможное тоже.

В ее голосе прозвучала твердость.

Через двадцать минут Лоуренс Грэй-младший вновь вошел в кабинет Миган.

- Я дозвонился до Майка Роузена. Кажется, я разбудил его. Он хочет поговорить с вами.

Миган взяла трубку.

- Мистер Роузен? Рада вас слышать. У нас еще не было случая познакомиться, но мне кажется, мы сможем стать очень хорошими друзьями. Многие подают в суд на "Скотт индастриз" в надежде что-то выгадать для себя, и мне нужен человек, который бы занялся всеми этими исками. Ваше имя звучит чаще других. Разумеется, я готова заплатить вам солидный гонорар...

- Мисс Скотт..

- Да?

- Я ничего не имею против маленьких сюрпризов, но вы просто ошарашили меня.

- Не понимаю.

- Тогда позвольте, я объясню вам юридическим языком. Не вешайте мне лапшу на уши. Сейчас два часа ночи. А в два часа ночи не звонят лишь для того, чтобы предложить работу.

- Мистер Роузен...

- Майк. Мы же собирались стать хорошими друзьями. А друзья должны доверять друг другу. Ларри сказал, вы хотите, чтобы я отправился в Испанию выручать какого-то баскского террориста, попавшего в лапы полиции.

- Он не террорист... - начала было Миган, но тут же осеклась. - Да.

- А почему вас это волнует? Он что, подал в суд на "Скотт индастриз" за то, что его пистолет дал осечку?

- Он...

- Извините, мой друг, но я не смогу вам помочь. У меня настолько плотный график, что уже полгода нет времени принять ванну. Но я могу порекомендовать вам нескольких адвокатов...

"Нет, - подумала Миган. - Хайме Миро нуждается в тебе". Ее неожиданно охватило чувство безнадежности. Испания представлялась каким-то другим миром в другом времени.

- Не надо, - устало произнесла она. - Это - сугубо личное. Простите меня за такую навязчивость.

- Что ж! Это свойственно людям вашего ранга. Однако сугубо личное - это совсем другое дело, Миган. Честно говоря, я просто сгораю от любопытства узнать, почему глава "Скотт индастриз" так заинтересована спасти какого-то испанского террориста. Может, пообедаем завтра вместе? У вас есть время?

Она твердо решила добиться своего во что бы то ни стало.

- Конечно.

- Тогда в "Ле Сирк" в час дня?

Миган воспрянула духом.

- Отлично.

- Заказывайте столик, но должен вас кое о чем предупредить.

- О чем же?

- У меня очень любопытная жена.

Они встретились в "Ле Сирк", и, когда Сирио усадил их за столик, Майк Роузен сказал:

- Вы в жизни лучше, чем на фотографиях. Наверняка все вам об этом говорят.

Он был маленького роста и одет весьма небрежно, но его голова работала очень четко, а взгляд отличался необыкновенной проницательностью.

- Вы возбудили во мне любопытство, - сказал Майк Роузен. - Так зачем вам нужен этот Хайме Миро?

Много можно было рассказать. Очень многое. Но Миган лишь ответила:

- Он - мой друг. И я не хочу, чтобы он умер.

Роузен подался вперед.

- Сегодня утром я просмотрел, что пишут о нем в газетах. Правительству Хуана Карлоса мало его просто казнить. Ему предъявлено столько обвинений, что можно охрипнуть от одного из перечисления.

Он следил за выражением лица Миган.

- Простите, но я должен быть с вами откровенен. Миро был очень занятой человек. Он грабил банки, взрывал машины, убивал людей...

- Он не убийца, он - патриот. Он борется за свои права.

- Хорошо-хорошо. Я тоже люблю таких героев. Что вы хотите от меня?

- Спасите его.

- Миган, мы такие хорошие друзья, что я скажу вам всю правду. Сам Иисус Христос не смог бы спасти его. Вы ждете чуда, которое...

- Я верю в чудеса. Вы мне поможете?

Он внимательно посмотрел на нее.

- Чем черт не шутит. Друзья для этого и существуют. Вы пробовали паштет? Я слышал, его здесь делают по-еврейски.

В полученном из Мадрида по факсу сообщении говорилось:

"Переговорил с полудюжиной ведущих европейских адвокатов. Они отказываются защищать Миро. Пытался добиться разрешения выступать в суде. Суд отклонил мою просьбу. Был бы рад сотворить для вас чудо, но Иисус еще не воскрес. Возвращаюсь домой. За вами обед. Майк".

Суд был назначен на семнадцатое сентября.

- Отмените все мои встречи, - сказала Миган своему секретарю. - Я вылетаю по делам в Мадрид.

- Сколько вы там пробудете?

- Не знаю.

Миган обдумывала свой план в самолете, летевшем над Атлантикой. "Должен же быть какой-то выход, - думала она. - У меня есть деньги и власть. Надо действовать через премьер-министра. Я должна встретиться с ним до начала суда. Потом будет слишком поздно".

Встреча Миган с премьер-министром Леопольдо Мартинесом состоялась через двадцать четыре часа после ее прибытия в Мадрид. Он пригласил ее на обед во дворец Монклоа.

- Благодарю вас, что вы так быстро нашли время встретиться со мной, - сказала Миган. - Я понимаю, что вы очень заняты.

Он сделал протестующий жест.

- Ну что вы, мисс Скотт. Для меня большая честь, когда глава такой крупной компании, как "Скотт индастриз", прилетает в нашу страну для встречи со мной. Скажите, чем я могу быть вам полезен.

- Это я приехала сюда, чтобы быть полезной вам, - ответила Миган. - Я подумала о том, что, имея в Испании всего несколько предприятий, мы далеко не в полной мере используем потенциал вашей страны.

Он уже слушал внимательнее, в его глазах светился интерес.

- Продолжайте.

- "Скотт индастриз" рассматривает перспективу строительства крупного электронного завода. Там будет занято около полутора тысяч человек. Если он оправдает наши надежды, мы откроем филиалы.

- Но вы еще не приняли решение, в какой стране будет построен ваш завод?

- Именно так. Лично я склоняюсь к Испании, но, откровенно говоря, ваше превосходительство, некоторые мои эксперты недовольны тем, как у вас обстоят дела с соблюдением гражданских прав.

- Правда?

- Да. Они считают, что вы слишком жестоки по отношению к тем, кто выступает против внутренней политики государства.

- Вы можете назвать какие-нибудь конкретные примеры?

- Да, могу. Например, Хайме Миро.

Он уставился на нее.

- Понятно. То есть, если бы мы проявили к Хайме Миро снисходительность, то за это получили бы электронный завод и...

- И многое другое, - заверила его Миган. - Везде, где мы открываем наши заводы, повышается уровень жизни.

- Боюсь, здесь есть небольшая загвоздка, - нахмурившись, сказал премьер-министр.

- Какая же? Мы можем обо всем договориться.

- Есть вещи, не подлежащие обсуждению, мисс Скотт. Мы не торгуем честью Испании. Не пытайтесь купить нас или угрожать нам.

- Поверьте, я не...

- Вы приехали облагодетельствовать нас и рассчитываете, что мы будем манипулировать правосудием в угоду вам? Подумайте хорошенько, мисс Скотт. Мы не нуждаемся в ваших заводах.

"Я все испортила", - с отчаянием подумала Миган.

Суд, длившийся шесть недель, проходил в закрытом для публики, тщательно охраняемом помещении.

Все это время Миган была в Мадриде, следя за ежедневными сообщениями в газетах. Время от времени ей звонил Майк Роузен.

- Я понимаю, каково вам там, мой друг. Мне кажется, вам лучше вернуться домой.

- Не могу, Майк.

Она попыталась увидеться с Хайме.

"Никаких посетителей".

В последний день процесса Миган стояла в толпе возле здания суда. На улицу высыпали репортеры, и Миган остановила одного из них.

- Что случилось?

- Его признали виновным по всем пунктам. Он приговорен к гарроте.

В день казни Хайме Миро уже в пять часов утра у стен центральной мадридской тюрьмы начали собираться люди. Установленные гражданской гвардией заграждения не давали растущей толпе перейти широкую улицу и приблизиться к главному входу тюрьмы. Железные ворота тюрьмы были блокированы вооруженными солдатами и танками.

В тюрьме, в кабинете начальника Гомеса де ла Фуенте, проходило экстренное совещание. На нем присутствовали премьер-министр Леопольдо Мартинес, новый глава ГОЕ Алонсо Себастьян, заместители начальника тюрьмы Хуанито Молинас и Педрос Арранго.

Гомес де ла Фуенте был крепкий мужчина средних лет с мрачным лицом, самоотверженно посвятивший свою жизнь перевоспитанию негодяев, которых правительство передавало на его попечение. Молинас и Арранго, его верные помощники, прослужили с де ла Фуенте вот уже двадцать лет.

Говорил премьер-министр Мартинес:

- Я бы хотел знать, какие вами приняты меры для обеспечения порядка во время казни Хайме Миро.

- Мы готовы к любой неожиданности, ваше превосходительство, - ответил начальник тюрьмы де ла Фуенте. - Как вы уже успели заметить по прибытии, вокруг тюрьмы расположена целая рота вооруженных солдат. И чтобы прорваться в здание, понадобится армия.

- А в самой тюрьме?

- Приняты еще более строгие меры предосторожности. Хайме Миро содержится в камере в двойной системой безопасности на втором этаже. Всех остальных заключенных с этого этажа временно убрали. Двое охранников стоят перед камерой и еще двое - в разных концах тюремного блока. Я распорядился, чтобы все заключенные оставались в камерах до окончания казни.

- Во сколько она состоится?

- В полдень, ваше превосходительство. Я перенес обед на час дня, чтобы у нас было достаточно времени убрать тело Миро.

- Куда вы планируете его отвезти?

- Я полностью согласен с тем, что вы предложили, ваше превосходительство. Его захоронение в Испании может поставить правительство в неловкое положение, если баски превратят его могилу в нечто вроде святыни. Мы связались с его теткой во Франции. Она живет в небольшой деревушке, неподалеку от Байонны. Она согласна похоронить его там.

Премьер-министр встал.

- Замечательно. - И со вздохом добавил: - Все же я думаю, что его лучше было бы повесить на площади у всех на виду.

- Конечно, ваше превосходительство. Но в этом случае я бы уже не мог гарантировать вам порядок.

- Возможно, вы правы. Не стоит создавать лишний повод для волнений. Казнь с помощью гарроты медленнее и мучительнее. И если кто-то и заслуживает гарроты, так это Хайме Миро.

- Простите, ваше превосходительство, - сказал начальник тюрьмы. - Но, насколько я понимаю, судейская коллегия собирается рассмотреть последнюю апелляцию, представленную защитниками Миро. Если она пройдет, как мне?..

- Не пройдет, - прервал его премьер-министр. - Казнь состоится в назначенное время.

Совещание было окончено.

В половине восьмого утра к воротам тюрьмы подъехал фургон с хлебом.

- Хлеб привезли.

Один из дежуривших у ворот охранников, заглянув в машину, посмотрел на шофера.

- Ты что, новенький?

- Да.

- А где Хулио?

- Он заболел и слег.

- Отдыхал бы и ты, amigo.

- Что?

- Сегодня утром никаких поставок. Приезжай днем.

- Но ведь каждое утро...

- Никого и ничего не пропускаем, пока кое-что не отправим. А теперь - задний ход, разворачивайся и катись отсюда, пока мои ребята не рассердились.

Шофер обвел глазами уставившихся на него вооруженных солдат.

- Ну что ж. Понятно.

Они наблюдали, как грузовик развернулся и укатил по улице. Командир поста доложил о случившемся начальнику тюрьмы. Когда навели справки, выяснилось, что прежний водитель был в больнице, пострадав в дорожной аварии.

В восемь утра на улице напротив тюрьмы взорвалась машина, в результате чего было ранено с полдюжины человек. В обычной ситуации охранники, оставив свои посты, попытались бы разобраться в происшествии и помочь раненым. Но у них был строжайший приказ. Они оставались на своих местах, а случившимся занялась гражданская гвардия.

Об инциденте было немедленно доложено начальнику тюрьмы.

- Они могут пойти на что угодно, - ответил он. - Будьте готовы ко всему.

В 9.15 утра над территорией тюрьмы появился вертолет. С обеих сторон на нем было написано "Ла Пренса" - название самой известной ежедневной испанской газеты.

На крыше тюрьмы были установлены два зенитных орудия. Дежурный лейтенант, взмахнув флажком, дал пилоту предупредительный знак. Вертолет продолжал кружить. Офицер взял полевую рацию.

- Господин начальник, над нами вертолет.

- Есть какие-нибудь опознавательные знаки?

- Нам нем написано "Ла Пренса", но краска выглядит свежей.

- Сделайте предупредительный залп. Если не подействует - сбивайте.

- Слушаюсь.

Он кивнул стрелку.

- Пальни рядом.

Снаряд пролетел в пяти ярдах от вертолета. Им было видно испуганное лицо пилота. Артиллерист перезарядил орудие. Вертолет резко взмыл ввысь и исчез в мадридском небе.

"Какого черта они еще придумают?" - подумал лейтенант.

В одиннадцать часов утра в комнату для посетителей тюрьмы вошла Миган Скотт. Она выглядела бледной и осунувшейся.

- Мне нужно встретиться с начальником тюрьмы Гомесом де ла Фуенте.

- У вас назначена встреча?

- Нет, но...

- Простите, но сегодня утром начальник никого не принимает. Если вы позвоните ему днем...

- Скажите ему, что это Миган Скотт.

Он посмотрел на нее внимательнее. "Так это и есть та богатая американка, которая пытается освободить Хайме Миро. Я был бы не прочь позабавиться с ней пару ночей".

- Я сообщу о вас начальнику.

Через пять минут Миган уже сидела в кабинете де ла Фуенте. С ним было еще с полдюжины человек из тюремного начальства.

- Чем могу быть вам полезен, мисс Скотт?

- Я бы хотела встретиться с Хайме Миро.

Начальник тюрьмы вздохнул.

- Боюсь, что это невозможно.

- Но я...

- Мисс Скотт, нам всем хорошо известно, кто вы. Уверяю вас, мы все были бы рады помочь вам, если бы могли, - с улыбкой сказал он. - Мы, испанцы, очень отзывчивый народ. К тому же мы сентиментальны, и время от времени мы не против закрыть глаза на некоторые правила и установки. Но, - тут улыбка исчезла с его лица, - не сегодня, мисс Скотт. Сегодня - особенный день. У нас ушли годы, чтобы поймать человека, с которым вы хотите встретиться. Так что сегодня - день, когда мы обязаны следовать всем правилам. Хайме Миро теперь встретится только с Богом, если у него он есть.

Миган подавленно смотрела на начальника тюрьмы.

- Но можно... можно мне хоть взглянуть на него?

Один из заместителей, тронутый страданием, написанным на ее лице, хотел было что-то сказать, но сдержался.

- К сожалению, нет, - ответил де ла Фуенте.

- Можно я напишу ему несколько слов? - произнесла она сдавленным голосом.

- Стоит ли вам писать покойнику? - Он посмотрел на часы. - Ему осталось жить меньше часа.

- Но ведь он подал апелляцию. Разве она не будет рассмотрена судейской коллегией?

- Они проголосовали против. Мне сообщили об их решении пятнадцать минут назад. Миро отказано в обжаловании приговора. Казнь состоится. А теперь, с вашего позволения...

Он поднялся, все встали. Обведя глазами комнату, Миган посмотрела на холодные беспощадные лица и содрогнулась.

- Да простит вас Господь, - сказала она.

Они молча смотрели, как она поспешно вышла из комнаты.

За десять минут до полудня дверь камеры Хайме Миро открылась, и в нее вошли начальник тюрьмы Гомес де ла Фуенте в сопровождении двух своих помощников Молинаса, Арранго и врача Мигель Анунсьон. В коридоре стояли четыре вооруженных охранника.

- Пора, - сказал начальник тюрьмы.

Хайме поднялся со своей койки. Он был в наручниках, его ноги были закованы в кандалы.

- Я надеялся, вы задержитесь.

Он держался с таким достоинством, что де ла Фуенте невольно восхищался им.

"В другое время и при других обстоятельствах мы могли бы стать друзьями", - подумал он.

Тяжело переставляя закованные в кандалы ноги, Хайме вышел в пустынный коридор. По обе стороны от него встали охранники и Молинас с Арранго.

- Меня ждет гаррота? - спросил Хайме.

Начальник тюрьмы кивнул.

- Гаррота.

Невероятно мучительная, бесчеловечно жестокая смерть. Хорошо, что казнь состоится в изолированном помещении, а не на виду у людей и прессы.

Процессия двинулась по коридору. Было слышно, как на улице толпа скандировала: "Хайме!.. Хайме!.. Хайме!.." Тысячный хор голосов звучал все громче и громче.

- Они взывают к тебе, - сказал Педрос Арранго.

- Нет. Они взывают к себе. Они взывают к свободе. Завтра появится другое имя. Пусть я умру, но неизбежно придет кто-то другой.

Миновав две автоматические системы безопасности, они подошли к расположенному в конце коридора небольшому помещению с зеленой железной дверью. Из-за угла появился священник в черной сутане.

- Слава Богу, успел. Я пришел совершить последний обряд.

Когда он направился к Миро, два охранника преградили ему путь.

- Простите, отец, - сказал начальник тюрьмы. - Никому не разрешается приближаться к нему.

- Но я...

- Если вы хотите отпустить ему грехи, вам придется сделать это через закрытую дверь. Отойдите, пожалуйста.

Один из охранников открыл зеленую дверь. Внутри, возле привинченного к полу стула с толстыми ремнями для рук, стоял человек огромного роста, с лицом, наполовину скрытым под маской. В руках он держал гарроту.

Начальник тюрьмы кивнул Молинасу, Арранго, врачу, и они зашли в комнату вслед за Хайме. Охранники остались в коридоре. Зеленую дверь закрыли на засовы.

Молинас и Арранго подвели Хайме к стулу. Они сняли с него наручники и пристегнули его к сиденью, затянув на его руках толстые ремни. Доктор Анунсьон и начальник тюрьмы де ла Фуенте наблюдали за этим. Сквозь запертую тяжелую дверь было едва слышно монотонное бормотание священника.

Посмотрев на Хайме, де ла Фуенте пожал плечами.

- Это не столь важно. Бог все равно поймет, что он говорит.

Сзади к Хайме подошел великан с гарротой в руках.

- Хотите, чтобы вам закрыли лицо? - спросил Гомес де ла Фуенте.

- Нет.

Взглянув на великана, начальник тюрьмы кивнул. Подняв гарроту, палач наклонился над Хайме.

Стоявшим за дверью охранникам были слышны крики толпы на улице.

- Знаешь, - тихо сказал один из них, - я бы очень хотел сейчас быть там на улице с ними.

Через пять минут зеленая дверь открылась.

- Принесите мешок для тела, - сказал доктор Анунсьон.

В соответствии с инструкцией тело Хайме Миро было тайно вынесено с черного хода тюрьмы. Мешок бросили в кузов ничем не приметного фургона. Но как только он выехал за территорию тюрьмы, толпа, словно притягиваемая каким-то волшебным магнитом, подалась вперед.

- Хайме!.. Хайме!..

Но крики стали уже приглушеннее. Мужчины и женщины плакали, а их дети с удивлением смотрели, не понимая, что происходит. Проехав сквозь толпу, фургон наконец выехал на шоссе.

- Боже мой, - проговорил шофер. - Просто какое-то наваждение. В этом парне, должно быть, что-то было.

- М-да. И тысячи людей это тоже понимали.

В два часа пополудни того же дня начальник тюрьмы Гомес де ла Фуенте и два его помощника Хуанито Молинас и Педрос Арранго вошли в кабинет премьер-министра Мартинеса.

- Хочу поздравить вас, - сказал премьер-министр. - Казнь прошла удачно.

- Господин премьер-министр, мы пришли не для того, чтобы принимать ваши поздравления, - сказал начальник тюрьмы. - Мы подаем в отставку.

Мартинес в изумлении уставился на них.

- Я... Я не понимаю. В чем?..

- Это вопрос гуманности, ваше превосходительство. Мы только что смотрели, как умирал человек. Возможно, он и заслужил смерть. Но не такую. Это... это бесчеловечно. Я больше не хочу принимать в этом участие. И мои коллеги испытывают те же чувства.

- Может, вам стоит еще подумать? Ваши пенсии...

- Мы должны считаться с нашей совестью.

Начальник тюрьмы де ла Фуенте протянул премьер-министру три листка бумаги.

- Вот наши заявления об отставке.

Поздно вечером того же дня фургон пересек французскую границу и направился к деревушке Бидаш неподалеку от Байонны. Он остановился возле опрятного деревенского домика.

- Приехали. Давай выгружать тело, пока оно не начало смердеть.

Дверь открыла женщина лет пятидесяти.

- Привезли?

- Да, мадам. Куда вам это... его положить?

- В гостиную, пожалуйста.

- Хорошо, мадам. Я бы не стал долго тянуть с захоронением. Понимаете, о чем я?

Она смотрела, как двое мужчин внесли мешок и положили на пол.

- Спасибо.

- Не за что.

Она немного постояла, глядя на отъезжавший фургон.

Из соседней комнаты вышла еще одна женщина. Подбежав к мешку, она торопливо расстегнула его.

На них с улыбкой смотрел Хайме Миро.

- А знаете, - сказал он, - от этой гарроты моей шее действительно не поздоровилось бы.

- Что будем пить, красное вино или белое? - спросила Миган.

Бывший начальник тюрьмы Гомес де ла Фуенте, его бывшие помощники Молинас и Арранго, доктор Анунсьон, великан-палач, уже без маски, сидели в зале ожидания мадридского аэропорта "Барахас".

- Я все же думаю, что вы зря не хотите лететь со мной в Коста-Рику, - сказал де ла Фуенте. - С этими пятью миллионами долларов вы могли бы купить целый остров.

Молинас покачал головой.

- Мы с Арранго хотим в Швейцарию. Мне надоело солнце. Там мы займемся молоденькими лыжницами.

- И я тоже, - отозвался великан.

Они посмотрели на Мигеля Анунсьона.

- Ну а вы, доктор?

- Я - в Бангладеш.

- Куда?

- Да-да. На эти деньги я открою там больницу. Знаете, я давно думал об этом, еще до того, как принял предложение Миган Скотт. И я рассудил так: если я могу спасти жизнь многим невинным людям, оставив в живых одного террориста, то это - хорошая сделка. Кроме того, должен вам признаться, мне нравился Хайме Миро.

Все лето во Франции стояла замечательная погода и фермеры не могли нарадоваться богатому урожаю. "Было бы так каждый год, - думал Рубио Арсано. - Но год был удачным не только поэтому".

Сначала - свадьба, а затем - год назад - у них родились близнецы. "Трудно даже представить, что можно быть таким счастливым".

Начинался дождь. Развернув трактор, Рубио поехал к сараю. Он думал о своих близнецах. Мальчик рос здоровым и крепким. А его сестренка! Ну просто маленькая разбойница. "Ох и доставит же она своему парню хлопот, - Рубио улыбнулся своим мыслям. - Вся в мать".

Поставив трактор в сарай, он направился к дому, чувствуя на лице холодные капли дождя. Открыв дверь, он вошел в дом.

- Ты как раз вовремя, - улыбнулась ему Лючия. - Обед готов.

Преподобная мать Бетина проснулась с предчувствием того, что должно произойти какое-то чудо.

"Конечно, - думала она, - произошло уже довольно много хороших событий".

Цистерцианский монастырь был уже давно открыт вновь и находился под покровительством короля Хуана Карлоса.

Сестра Грасиела и все монахини, увезенные в Мадрид, благополучно вернулись в монастырь, где ничто не мешало им вновь погрузиться в блаженное одиночество и безмолвие.

Вскоре после завтрака мать-настоятельница вошла в свой кабинет и застыла в изумлении. На ее столе ослепительно сверкал золотой крест.

Это было воспринято как чудо.

Мадрид попытался выторговать мир в обмен на предоставление баскам частичной автономии, официально разрешив им иметь свой флаг, свой язык и баскское управление полиции. ЕТА ответила убийством Константина Ортина Хиля, военного коменданта Мадрида, и позже - убийством Луиса Карреро Бланко - человека, избранного Франко своим преемником.

Волна насилия нарастает.

За трехлетний период от рук террористов ЕТА погибло более шестисот человек. Кровопролитие продолжается, и полиция отвечает на это с не меньшей жестокостью.

Не так давно ЕТА пользовалась поддержкой двух с половиной миллионов басков, но нескончаемый терроризм лишил этой поддержки. В Бильбао, в самом сердце Страны Басков, сто тысяч человек приняли участие в демонстрации против ЕТА. Испанцы чувствуют, что пришло время жить в мире, время залечивать раны.

ОПУС МУНДО стала еще более могущественной, чем прежде, но вряд ли найдутся желающие обсуждать это.

Что же касается цистерцианских монастырей строгого послушания, то они существуют и по сей день. Всего их в мире пятьдесят четыре, семь из них находятся в Испании.