- Говорят, я похож на Рейнальдо Аренаса - и у него, и у меня внешность боксера. Я поехал в Гавану, встретил близких ему людей. Прочитал сценарий и книгу, написанную самим Рейнальдо.

- Знали ли вы раньше Джулиана Шнабеля?

- Я не слишком большой знаток живописи и толком не знал его, хотя работы Шнабеля развешаны по всем музеям современного искусства. При его положении и деньгах он спокойно мог бы обойтись без кинематографа. Но ему было важно обратиться к возможно большему числу людей. Я посмотрел его первую картину "Баския" о негритянском художнике из круга Энди Уорхола. Когда возник замысел фильма об Аренасе, я понял, что после своих семнадцати ролей в кино мечтаю сыграть именно эту.

- Почему?

- Когда людей преследуют и фактически убивают за то, что они гомосексуальны, это не может не волновать нормального человека. Это фильм не о политическом режиме Кубы. Это мог быть фильм и о Югославии, или России, или Испании. Наезды на свободу существуют везде. Хотя бы в Ватикане.

- Неужели данная проблема актуальна и для Испании? И это после картин Альмодовара, с которым вы, кстати, дважды работали?

- До Альмодовара в Испании был Франко. Потом произошел взрыв. Но все не меняется в один день. В фильме Альмодовара "Свяжи меня" я просто мелькнул в массовке на фоне Виктории Абриль. Потом мы делали вместе "Живую плоть". Альмодовара все знают, но это не повод, чтобы у него сниматься.

- Вы происходите из элитарной актерской семьи. Когда-то в России был чрезвычайно известен режиссер Хуан Антонио Бардем.

- Это мой дядя, брат матери. И моя мать, и отец - актеры, очень левые. Дядя - режиссер, коммунист, обожает Россию и Кубу. Он еще не видел "Пока не наступит ночь", но, надеюсь, фильм ему понравится, потому что он умный человек. В картине показано, что такое "истинный коммунизм" на Кубе. Там хотели уничтожить различия между людьми, построить всех в один ряд. Но это и фильм против власти доллара. В нем показано, что даже в свободном Нью-Йорке гомосексуалисты фактически жили в гетто.

- А актеры - они тоже заключены в своеобразное гетто популярности?

- Еще десять лет назад после съемок на меня напала и избила группа хулиганов со словами: "Это ты парень с телевидения?" Тогда пришлось заняться боксом. Иногда, когда я с друзьями выхожу из дому куда-то выпить, чувствую во взглядах неприязнь. Насилие в нашем мире иррационально, оно не имеет конкретных причин.

- И все же вы любите свою профессию?

- Потому что она приносит не только деньги и возможность широко жить, но прежде всего доставляет удовольствие.

- Вы второй после Антонио Бандераса испанский актер, делающий международную карьеру. Трудно переходить с родного языка на английский?

- Конечно, надо хорошо знать язык, чтобы чувствовать себя свободным. Но в принципе для актера это нормальная профессиональная проблема. Когда мне пришлось играть Аренаса, я тоже должен был перестроить свой испанский язык на кубинский вариант - более мягкий, более чувствительный.

- Не хочется залезть в шкуру режиссера, как недавно тот же Бандерас?

- Не хочется. Предпочитаю быть как можно более смиренным. Как говорил Марлон Брандо, когда играл Цезаря: я хочу исчезнуть. Ибо текст Шекспира и масштаб роли таковы, что актеру уже как бы делать нечего.