Плохо знающие Испанию иностранцы наивно полагают, что с тех пор там мало что изменилось. Но они ошибаются. Испанки сегодня щеголяют по улице в таких узких одеяниях, что страсти из мужчин так и прут; а в отместку за долгие годы ограничений женщины гоняют на горных велосипедах в форме для аэробики. То, что они носят - это не просто джинсы, это джинсы с дырками, которые оставляют на обозрение всякого, имеющего глаза, шелковистую загоревшую кожу бедра, коленки или ягодицы; а вместо национальных танцев испанцы отводят душу за темпераментным диско.

Можно сказать, что мировоззрение испанца предопределено его семьей. От нее зависит, нравится ему жизнь или нет. Они редко что-нибудь планируют, но уж если планируют, то непременно зовут всех родственников.

Как поется в одной старинной испанской песенке:

“Ты некрасива и бедна, но я люблю тебя за то, что любишь мать мою”.

Семья и дом для испанца неизмеримо важнее всяких материальных благ, и отказ от семейного благополучия рассматривается как потеря, а не приобретение. Мать не понимает сына, оставляющего дом не для того, чтобы создать собственную семью. Но даже когда речь идет о создании собственной семьи, по обычаю жена переезжает к мужу, а не наоборот.

PRO. Еще более обычное явление, что ребенок в два часа ночи играет не у столика кафе, а, найдя себе в том же кафе приятелей и подружек того же возраста, убегает на улицу и играет во что ему вздумается в лучшем случае на тротуаре, а в худшем - прямо на проезжей части. Восторженый взгляд гордого родителя и его друзей, при этом, обращен обычно в каком-то другом направлении - либо по телевизору идет очередной футбольный матч, либо за соседним столиком оказались полузнакомые и завязалась оживленная беседа, либо просто надо внимательно смотреть в карты.

Отношение к пожилым людям тоже очень показательно. Испанцы не имеют привычки забывать пожилых родственников.

Дома для престарелых - вещь в Испании редкая, и предназначены они, в основном, для тех несчастных, у кого действительно никого не осталось. В большинстве городов и деревень деды и бабки, прадеды и прабабки сидят на ступеньках своих домов или на балконах, или в креслах-качалках, с довольным видом наблюдая за тем, что происходит на улице. Они полноправные члены сообщества, в котором живут, каким бы оно ни было: патриархальным, матриархальным, впавшим в детство или храпящим.

CONTRA. Сидят на ступеньках или на балконах те деды и бабки, которые еще достаточно бодры, чтобы жить самостоятельно или за которыми есть кому присматривать. На самом деле, в Испании существует обширная сеть домов для престарелых. Например, в Хихоне - городе в провинции Астуриас с менее, чем трехсоттысячным населением, существует более трех десятков домов для престарелых разного типа - резидентного типа и дневных (стариков, за которыми нужен уход и присмотр, привозят по утрам и забирают вечером), государственных и частных.

Найти эксцентриков среди испанцев довольно трудно, ибо с тех пор, как американские хиппи распространились по всему свету, их мало чем можно удивить.

Самым распространенным эксцентриком является старых правил сеньор, разъезжающий на коне с видом человека, владеющего городом (что вполне возможно). Другой распространенный эксцентрик - это прилизанный молодой человек с длинным ногтем на мизинце - признак того, что он не занимается физическим трудом и презирает “чулос” (сутенеров) и “хитанос” (цыган).

Испанцы не расисты. Они просто страстно ненавидят цыган и, если бы это было возможно, то не имели бы с ними ничего общего.

Если же не считать этого несколько предвзятого отношения к красивым, но устрашающего вида людям, то испанцам нет дела до цвета кожи и убеждений их собеседника.

CONTRA. Автор, скорее всего, редко бывает в центральной части крупных городов, где экцентриков всех видов можно встретить на каждом углу. Отношение же к цыганам, описанное автором, возможно и верно для Андалусии, где он живет, но в других частях Испании, где цыган не так много, отношение к ним более спокойное, их просто стараются не замечать и не иметь с ними дела.